«Продезинфицировать бы, — с грустью подумала Ия, проводя пальцем по щетинкам. — Только как? Не заставлять же Угару обливать её кипятком? Не поймёт».
Служанка вернулась с деревянным тазиком и керамическим кувшином. Выбравшись из кровати и поёживаясь от холода, девушка умылась тёплой водой и попыталась почистить зубы.
Из-за непривычного расположения щетинок пришлось приноравливаться, но в итоге во рту сделалось свежо и приятно.
Вспомнив ночное происшествие, она спросила:
— Как спалось, Угара?
— Хорошо, госпожа, — ответила та и осторожно поинтересовалась: — Что-то случилось?
— Да, я случайно табуретку уронила, когда вставала по нужде, — объяснила подопечная. — А ты даже не проснулась.
— Так привычная я, госпожа, — с лёгкой, почти незаметной ноткой превосходства ответила женщина. — В молодости на кухне служила. А там не при таком шуме спать приходилось.
Платина понимающе кивнула, а собеседница поспешила добавить:
— Вы, госпожа, не сомневайтесь, если меня позвать, я сразу проснусь, как бы крепко не спала. Бывало, старшая госпожа только прошепчет: «Угара», — я сразу к ней узнать, не нужно ли чего моей благодетельнице?
— Я верю, — успокоила её Ия. — Иначе бы старшая госпожа тебе так не доверяла.
Служанка с довольным видом поклонилась. Она помогла девушке одеться, причесала волосы, заплетя их в короткую косу с оранжевой ленточкой на конце.
Платина отправилась на завтрак, а Угара взялась убираться в павильоне.
Заметно потеплело. Кажется, наступила настоящая оттепель. Снег осел, и в воздухе пахло сыростью. Солнце яркими бликами отражалось в коротких сосульках, свисавших с черепичных крыш.
На маленьком столике под навесом у печи Енжи кромсала широким ножом то ли редьку, то ли репу, а рядом с ноги на ногу переминался Фабай, бормоча что-то вроде: «Ну дай, мам, ну дай».
«Так он её сын! — охнула про себя Ия. — Вот не повезло матери».
Заметив приближавшуюся гостью, служанка тихо рявкнула:
— Иди. Потом придёшь. Лёд на пруду разбей.
И поклонилась.
— Здравствуйте, госпожа Сабуро, госпожа Андо ждёт вас.
Надув и без того пухлые губы, парнишка тоже отвесил девушке неуклюжий поклон, после чего поплёлся к одному из скособоченных сараев.
А его мать вновь попыталась помочь Платиной разуться, но та опять отказалась от её услуг.
Постучав и получив разрешение войти, Ия шагнула в комнату, где попыталась точно воспроизвести те движения, которым наставница обучала её вчера вечером.
— Доброе утро, госпожа Андо.
— Здравствуйте, госпожа Сабуро, — благожелательно кивнула хозяйка дома, поднимаясь. — Уже неплохо. Только следует употреблять слово «здравствуйте», потому что я ещё не разрешала вам общаться со мной неофициально.
— Я учту это на будущее, — ещё раз поклонилась гостья, с досадой вспомнив, что монашка неоднократно говорила ей о различиях между «официальным» и «неофициальным» стилях общения.
— Присаживайтесь, госпожа Сабуро, — опускаясь в кресло, сделала приглашающий жест собеседница.
И вновь девушке пришлось вспомнить вчерашний урок.
— Не совсем так, — покачала головой старушка. — Плавнее и не так медленно.
— Да, госпожа Андо, — отвесила поклон ученица и села ещё раз.
— Вы очень долго спите, госпожа Сабуро, — сурово поджав сухие, чуть подкрашенные губы, попеняла ей наставница, едва она взяла металлическую ложку. — Пока благородная девушка не вышла замуж и не стала госпожой в доме мужа, она может позволить себе понежиться в постели. Но пошла уже вторая половина второго часа дневной стражи. Я понимаю, как нелегко засыпать на новом месте, поэтому не стану делать вам замечание.
— А когда должна просыпаться благородная девушка, госпожа Андо? — с самым невинным видом поинтересовалась Платина.
— В первом часу дневной стражи, конечно, — наставительно и слегка удивлённо ответила хозяйка дома. — Тогда же, когда и все другие люди.
— Теперь я буду знать, госпожа Андо, — потупила взор гостья.
Сегодняшний завтрак прошёл также как и вчерашний ужин. Старуха придиралась к каждому движению Платиной, заставляя повторять его по нескольку раз, но так и не отбила у Ии аппетита. Та с удовольствием уплетала политый соевым соусом рис и порезанные на кусочки солёные овощи, вроде кабачков.
Когда фарфоровые тарелочки опустели, не наполнив желудок ученицы, но всё же позволив ей подкрепиться, наставница позвала служанку.
Пришлось кричать дважды, прежде чем та появилась, объяснив задержку слабым слухом и полосканием белья в пруду.
Не высказав по этому поводу никакого неудовольствия, старушка велела ей убрать посуду, а сама вместе с девушкой вышла на сквозную веранду. Здесь она предложила гостье пройтись взад-вперёд по холодным, гладким доскам.
— Вы не так плохо двигаетесь, госпожа Сабуро, — одобрительно хмыкнув, заметила хозяйка дома. — Только слишком свободно и размашисто. У благородной девушки шаги должны быть поменьше, а походка ещё более грациозной. Вот смотрите.
Глядя на наставницу, Платина большой разницы со своими движениями не заметила, но высказываться по этому поводу не стала, сделав вывод, что главное — это следить за руками и ступни ставить поближе друг к дружке.
Однако вредной старухе оказалось не так просто угодить, и та всякий раз находила в походке ученицы новые недостатки.
По ощущению Ии, они торчали на веранде минут сорок, так что ноги у неё замёрзли, несмотря на две пары носков. Поскольку хозяйка дома тоже обходилась без туфель, то гостья уже собралась проявить заботу о её здоровье и попросить вернуться в комнату, чтобы немного согреться, но тут появилась служанка с вопросом:
— Чай подавать, госпожа?
— Неси, — приказала наставница и обратилась к ученице: — Пойдёмте выпьем чаю, госпожа Сабуро.
— Спасибо, госпожа Андо, — с облегчением поблагодарила девушка.
Они уселись за стол, и на сей раз движения Платиной не вызвали у старушки особых нареканий.
Енжи внесла деревянный поднос, и обучение будущей приёмной дочери начальника уезда продолжилось. Оказывается, чайник с торчавшей в сторону длинной ручкой полагалось брать только так и не иначе, наливать горячую воду в чашечку ровно на две трети, да и саму пиалу требовалось держать строго определённым образом.
У Ии голова шла кругом, казалось, что ей никогда в жизни не запомнить всех этих мелочей. И хотя чай был вкусный и душистый, всё удовольствие портили бесконечные придирки хозяйки дома.
В заключение та обрадовала, сообщив, что молодой госпоже Сабуро надо научиться ещё и разливать чай гостям, а в этом процессе тоже есть свои тонкости и нюансы.
В подтверждение своих слов она прочитала небольшую лекцию о том, как важно произвести благоприятное впечатление на сваху и будущую свекровь.
— Когда родители жениха будут договариваться с вашей семьёй, — вдохновенно вещала старушка, видимо, вспоминая молодость. — То подавать им чай придётся вам, а не служанке. И тут главное — показать знание всех правил этикета. Именно по тому, как вы поведёте себя при первой встрече, и будет оценивать вас будущая свекровь. А её доброе расположение очень важно для молодой жены. Почтительность и строгое следование правилам — основа благополучия женщины в семье.
— Спасибо за то, что наставляете меня, госпожа Андо, — поблагодарила девушка, и ей как-то резко расхотелось выходить замуж.
— Госпожа Азумо Сабуро просила меня заняться вашей речью, — внезапно сменила тему собеседница.
— Неужели я так плохо говорю, госпожа Андо, — поинтересовалась Платина, искренне полагавшая, что у неё лишь небольшой акцент.
— Ужасно, госпожа Сабуро, — с печалью в голосе сообщила наставница. — Иногда мне даже кажется, что вы родом не из Благословенной империи.
— Но это не так, госпожа Андо, — поспешила заверить её ученица. — Просто мне не у кого было учиться правильной речи.
— Госпожа Азумо Сабуро примерно так и сказала, — кивнула хозяйка дома и посуровела. — Чтобы исправить недостатки, я должна их хорошо знать. Для начала прочитайте мне ваше любимое стихотворение.