— Тебе бы поспать надо. Устала, наверное? Завтра расскажешь.
— Ваша правда, госпожа, — пробормотала женщина и тут же заснула.
За завтраком хозяйка дома цветисто поблагодарила гостью за понимание и извинилась за бестактное поведение некоторых гостей.
«Ну да, — хмыкнула про себя Платина. — Следы на снегу не только Угара видела».
— Я велела сыну говорить, что в доме больше никого нет, — отведя взгляд, оправдывалась старушка. — Но кто-то всё-таки захотел проверить. Наверно, услышал в городе, что я занимаюсь обучением молодой родственницы господина Сабуро, и решил посмотреть. Хвала Вечному небу за то, что боги надоумили вас повесить на дверь замок. Иначе так бы в покое и не оставили. И это нынешние дворяне! Во времена моей юности молодые люди вели себя гораздо пристойнее.
— Я делала всё, чтобы не доставлять вам лишних хлопот, госпожа Андо, — чувствуя, что не в силах сдержать улыбку, поклонилась Ия, не сгибая спины.
— Когда в следующий раз встречусь с госпожой Азумо Сабуро, то непременно подчеркну безупречность вашего поведения, — пообещала собеседница.
— Я лишь следовала вашим наставлениям, госпожа Андо, — скромно потупила глазки ученица.
Первые дни после знаменательного праздника казалось, что в её жизни ничего не изменилось. Те же уроки этикета, чтение вслух «Уроков благородной жены», занятие математикой со всё более усложняющимися примерами и нудное переписывание «Наставлений» давно почившей императрицы.
Однако девушка стала замечать, что служанка практически не оставляет её одну. Даже когда Платина гуляла по садику, та всегда оказывалась в пределах прямой видимости, занимаясь какими-то своими делами: то стирала бельё, то мыла веранду, то возилась на кухне, помогая служанке госпожи Андо. Несмотря на все уговоры подопечной, она даже перестала оставаться в павильоне, чтобы посидеть после диктовки.
Поначалу, посчитав это совпадением, Ия тем не менее решила проверить свои подозрения. Во время очередной прогулки она свернула на дорожку к уборной, исчезнув из поля зрения возившейся на заднем дворе Угары.
Сделав свои дела, девушка осталась неподалёку, чтобы слепить из отсыревшего снега птичку. Притворившись полностью погружённой в творчество, она краем глаза наблюдала за углом дома. По её расчётам не прошло и пяти минут, как оттуда выскочила служанка и принялась оглядывать садик.
Убедившись, что её подопечная не занята ничем предосудительным, женщина вернулась на задний двор, а Платина, укрепив своё творение в развилке веток ближайшего деревца, направилась к стоявшей на противоположном краю участка скамье, на ходу грея замёрзшие ладони и гадая, чем вызвано подобное недоверие?
«Неужели догадалась, что я не всё рассказал о визите барона? — думала Ия, усаживаясь на гладко оструганные доски. — Странно, тогда показалось, что она поверила в мою историю. Разве что кто-то видел, как мы с ним болтали? Нет, это вряд ли. Он стоял на той стороне, и говорили мы тихо. Тогда в чём дело? Да какая теперь разница? Как мне камешки на стену положить, когда она с меня глаз не сводит? А вдруг она ещё и по ночам спасть перестанет?! Вот же ж!»
Подобная перспектива встревожила девушку больше всего. Резко поднявшись, она проследовала в павильон, куда через несколько минут постучали.
— Заходи, — проворчала Платина, укладывая на столик очередной лист.
— Сразу писать будете или немного отдохнёте? — то ли заботливо, то ли с лёгкой издёвкой поинтересовалась женщина.
— Диктуй, — обречённо вздохнула подопечная, взяв в руку кисточку.
Долгие и упорные тренировки не могли не принести свои плоды. Почерк у неё сделался гораздо красивее, и писать она стала побойчее. Чётко прописанные буквы, словно сами собой выстраивались в ровные, аккуратные строчки. Теперь Ия всё чаще поторапливала Угару. Той приходилось диктовать быстрее, от чего язык скоро начинал уставать и заплетаться.
Несколько раз переспросив собеседницу, девушка объявила перерыв и, поднимаясь с табурета, невольно поморщилась от боли в затёкших мышцах.
— Что с вами, госпожа? — встрепенулась служанка.
— Всё в порядке, — отмахнулась Платина и тут же замерла от пришедшей в голову идеи.
Весь день она обдумывала разнообразные варианты её реализации, а с ужина вернулась придав физиономии самое кислое выражение, которое только смогла правдоподобно изобразить, и, переодеваясь в одежду для сна, словно ненароком потёрла правую щёку.
Как Ия и ожидала, заботливая Угара обратила внимание на состояние подопечной.
— Зубы болят, — ответила Ия, посчитав нужным добавить: — Немножко.
— Может, вам ещё раз их почистить? — предложила женщина.
— Неси воду, — со вздохом согласилась девушка.
— Сейчас, сейчас, госпожа, — засуетилась служанка, бросаясь к выходу. — Я быстро.
Потом, принимая у Платиной щётку участливо поинтересовалась. — Ну, как госпожа?
— Хорошо, — довольно кивнула та, заявив: — Теперь буду чистить зубы утром и вечером.
— Как прикажете, госпожа, — поклонилась собеседница, перед тем как вынести деревянный тазик с грязной водой.
Выйдя утром из павильона, Ия с радостью поняла, что заметно потеплело. По её ощущению температура держалась где-то около нуля.
После того, как гостья, приняв близко к сердцу затруднения хозяев дома, сама предложила посадить себя под замок, дабы не давать лишний повод к сплетням, наставница стала держаться с ней не столь официально, авторитетно пообещав «на днях» настоящую оттепель.
Поскольку служанка по-прежнему постоянно держала Ию в поле зрения, у той крепло желание непременно проверить: Угара по-прежнему крепко спит по ночам, или теперь после известных событий её сон сделался гораздо более чутким?
С этой целью девушка днём незаметно подобрала с земли два камешка и положила их в снег возле поддерживавшего веранду столбика.
Выждав, когда её соседка по комнате начнёт тихонько похрапывать, Платина, зевая, досчитала до пятисот и села на постели. Она не хотела, чтобы её действия со стороны выглядели подозрительно, поэтому специально не таилась, хотя и зря старалась не шуметь. В общем, держалась как можно естественнее.
Натянув носочки и облачившись в тяжёлую, меховую накидку, Ия вышла на веранду. Быстро отыскав в темноте припасённые камешки, положила их у двери. Та была сделана с небольшим уклоном внутрь, поэтому в безветренную погоду сама собой не открывалась.
Если Угара на самом деле притворяется и захочет за ней проследить, то неизбежно сдвинет с места лёгкие метки. В этом случае, даже если сама служанка ничего не скажет девушке, та лично сообщит о том, что покидала павильон по причине, которую придумала заранее.
Платина не торопилась и, потянув время, обошла вокруг прудика, имитируя бессонницу, тем более, что ночь стояла тихая, а редкие облака почти не загораживали звёзды.
Когда стали мёрзнуть ноги, Ия вернулась в павильон, первым делом нашарив «сигнальные» камешки. Те остались на месте, значит, дверь никто не открывал. Скользнув внутрь, она несколько секунд прислушивалась к ровному дыханию женщины и, вернув накидку на место, легла в кровать.
А утром спросила у Угары, знает ли та какое-нибудь средство от зубной боли?
— Опять зубы болят? — скорбно поджала губы собеседница.
— Совсем чуть-чуть, — успокоила её девушка. — Просто интересно. Мало ли что может случиться?
— Когда зубы болят — обо всём на свете забудешь, — понимающе кивнула служанка, сообщив: — Отвар из коры дуба хорошо помогает. Сухой ромашки можно заварить. А лучше в лекарскую лавку сходить. Там готовые снадобья продают, где всё, что нужно, уже намешано. Помню, летом у второй наложницы зуб разболелся. Так она какими-то порошками пополоскала, и всё прошло. А вот самому господину они тогда не помогли, пришлось зубодёра звать.
— Ты меня так не пугай, — поёжилась Платина, посещавшая стоматолога всего лишь три раза в жизни. Тем не менее те визиты оставили самые противоречивые впечатления. Так это в её родном мире с обезболивающими уколами, слюноотсосами и прочими достижениями научно-технического прогресса. Страшно подумать, какими средствами и инструментами пользуются местные дантисты.