— Спорить о литературных предпочтениях бессмысленно, — усмехнулась Ия, подходя к столику и глядя на короткий, изящно изогнутый лук. — Особенно с теми, у кого нет ни вкуса, ни чувства прекрасного.
— Вы умеете стрелять, госпожа Сабуро? — спросила одна из женщин.
— Не знаю, благородная госпожа, — пожала та плечами. — Надо попробовать.
Осмотрев бамбуковые стрелы с не слишком острыми наконечниками и оперением из настоящих птичьих перьев, она попробовала тетиву, оказавшуюся неожиданно тугой.
Застывшая неподалёку Огаво насмешливо фыркнула.
"Кольца у меня нет, — озабоченно подумала Платина. — Да и не стреляла я с ним никогда. Ладно, буду стрелять как умею".
Положив стрелу выемкой хвостовика на тетиву, она оттянула её до подбородка, чувствуя, как тонкая шёлковая верёвка больно впивается в кожу.
Несмотря на все старания девушки, первая стрела пролетела даже мимо щита.
Наперсница невесты заливисто засмеялась, но под укоризненными взглядами дам смутилась, прикрыв рот ладошкой. Только глаза всё равно светились торжеством.
— Кажется, вы в первый раз взяли в руки лук, госпожа Сабуро, — усмехнулась её юная спутница.
— Возможно, — не стала спорить Ия, взяв из бочонка ещё одну стрелу.
Та с глухим стуком вошла в толстые доски в самом углу чёрного квадрата.
— Уже лучше, — одобрительно хмыкнула одна из женщин.
— Сосредоточьтесь, госпожа Сабуро, — посоветовала другая.
— Я постараюсь, — пробормотала путешественница между мирами и вновь попала в угол.
Третья и четвёртая замкнули квадрат, а пятая попала почти точно в центр мишени.
Потирая чуть кровянивший палец, она вернула лук на стол и с деланным равнодушием посмотрела на дочку рыцаря.
— В отличие от вас, госпожа Огаво, я промахнулась всего один раз. Полагаю, это совсем неплохо.
— Вы стреляете также, как пишете стихи, госпожа Сабуро, — голос подруги невесты буквально сочился ядом.
— В ваших устах это звучит лучшей похвалой моему поэтическому таланту, госпожа Огаво, — чуть поклонилась Платина.
— Кто вас учил так обращаться с луком, госпожа Сабуро? — прервала их обмен любезностями одна из женщин.
— Почему вы не пользуетесь кольцом? — нахмурилась вторая. — Вы же порезались до крови.
— Вовсе нет, — возразила приёмная дочь начальника уезда, демонстрируя ладонь с растопыренными пальцами. — Всего лишь чуть рассекла кожу.
— У кого вы учились? — повторила свой вопрос собеседница.
— Не помню, госпожа Фамуро, — покачала головой девушка. — Вы же знаете, что после петсоры я потеряла память.
Дамы согласно кивнули.
— Я просто попробовала, и у меня получилось, — пожала плечами Ия.
— Так вы специально так стреляли! — охнула вторая женщина.
— Да, госпожа Ватано, — подтвердила Платина. — К сожалению, получилось не очень аккуратно. Но я старалась.
Собеседница хотела ещё что-то сказать, но тут откуда-то донёсся далёкий трубный звук.
— Что это? — насторожилась девушка.
— Жених приближается, — улыбнулась госпожа Фамуро. — Давайте поспешим, а то пропустим его приезд.
Когда любительницы стрельбы из лука в сопровождении служанок почти бегом миновали перекинутый через ручей мостик, трубы заиграли гораздо ближе.
Артисты с площадки уже исчезли, а гости неторопливо обходили башню с двух сторон, опять-таки разделившись по половому признаку.
Как они не торопились, но оказались у парадного входа одними из последних. Отыскав своих в блестевшей шёлком и драгоценностями толпе, Ия тут же нарвалась на гневный шёпот супруги начальника уезда:
— Где вы пропадали?
— Из лука стреляла, старшая госпожа, — покаянно вздохнула Платина.
— Что? — вскинула брови собеседница.
— Пробовала стрелять из лука, — принялась торопливо объяснять девушка, но её прервал раздражённый шёпот Иоро:
— Тише, они уже здесь!
Тут же позабыв о приёмной дочери мужа, госпожа Азумо Сабуро устремила взгляд в сторону неторопливо и величественно распахнувшихся ворот.
На ведущую к башне аллею торжественно ступила пышная процессия во главе с четырьмя пешими знаменосцами, державшими синие шёлковые флаги с длинными, полоскавшимися на ветру хвостами и непонятными рисунками, выполненными чёрной и белой краской.
Следом шествовали шесть музыкантов с трубами и барабанами. Хриплый рёв и частые удары резали не привыкшие к подобной какофонии уши путешественницы между мирами.