Супруга начальника уезда расширенными от ужаса глазами посмотрела на его приёмную дочь.
Совсем рядом дико завизжала женщина.
К ней присоединился крик возницы:
— Нет! Не надо, господин!
Тяжело, жалобно заржала лошадь, дёрнув надёжно застрявший фургон.
— Заткнитесь! — перекрыл вопли служанок грубый мужской голос. — А то и вас перережем!
Вой превратился в жалобный скулёж.
Вжавшись в дальний угол фургона, Платина со страхом следила за входом. Прикрывавшую его циновку перекосило и со своего места она могла видеть переднюю площадку, где сжавшийся в комок возница прикрывал голову руками.
Уже другой голос: не столь грубый, но жёсткий и властный скомандовал:
— Сидеть всем! На землю! Я сказал — на землю! Сидеть! Ащщщ, куда? Эй, лови его!
Где-то совсем рядом кто-то яростно закричал, металл зазвенел о металл.
Снова завизжали женщины
— Куда, дура?! — рявкнул грубый голос, и раздался глухой удар. — На землю — я сказал!
— Не вставайте и не высовывайтесь! — присоединился второй неизвестный. — И останетесь целы!
"Неужели и здесь террористы!? — мысленно охнула поражённая внезапной догадкой путешественница между мирами. — Нас взяли в заложники?!"
Подобное предположение показалось диким и абсолютно абсурдным. Всё-таки здесь тёмные средние века с рабством и феодализмом, а не просвещённый капитализм со свободой, демократией и правами человека.
Судя по тому, что лязг стих, ближайшая схватка закончилась явно победой налётчиков. Но среди безудержной какофонии криков людей и животных Ия различила звуки удара металла о металл, где-то впереди защитники каравана всё ещё бились с нападавшими.
Рядом послышался глухой удар и женский крик, к которому присоединились голоса до этого тихо поскуливавших служанок.
— Молчать! — рявкнул грубый голос. — Гархар! Эй ты! Да, ты, свинья старая. Чего это у тебя в ушах? Снимай! Снимай, а то оторву с ушами! А ты чего лыбишься?
— Я молчу, господин…
— Какой я тебе господин, урдар!
Раздался смачный удар и рык.
— Заткнулись все!
Теперь уже завыли слуги обоего пола да так, что у Платиной волосы на голове зашевелились, а зубы супруги начальника уезда принялись выбивать мелкую дробь.
— Я боюсь, мама, — тихо пискнула Иоро, пряча лицо у неё на груди. — Мне страшно.
Однако женщина не смогла вымолвить ни слова, чтобы утешить перепуганную дочь, и лишь судорожно гладила её по растрёпанным волосам.
Ие казалось, будто мир вокруг замер застывшей в ожидании картиной, словно видео, поставленное на паузу неизвестным пользователем.
Она не знала, сколько прошло времени, когда действительность вернулась, ворвавшись в уши звуком трубы. Тут же послышались крики:
"Уходим! Давай-давай! Быстрее! Да брось ты её!" — вперемешку с совершенно незнакомыми словами, очевидно, входившими в не нормативную лексику аборигенов.
"Неужели всё?" — не поверила в подобную удачу девушка.
— Не ходите ту… — заткнулся на полуслове возница.
Сорвав прикрывавшую вход циновку, внутрь протиснулся здоровенный детина самого зверообразного вида. Чёрная всклокоченная шевелюра плавно переходила в столь же растрёпанную бороду, львиной гривой обрамляя лицо, нижнюю часть которого прикрывала куцая, грязная повязка. Из-под кустистых бровей таращились выпученные глазищи, один из которых сильно косил.
Широченную грудь прикрывали какие-то лохмотья, а мускулистая, волосатая лапища, торчавшая из короткого, рваного рукава, сжимала короткую дубинку, на конце которой мокро поблёскивал металлический шарик.
— Золото давай! — знакомо прорычал бандит, потрясая окровавленной палицей.
Однако супруга начальника уезда настолько перепугалась, что впала в ступор и могла лишь стучать зубами, да прижимать к себе тихонько подвывавшую дочь.
"Он передавит нас, как тараканов!" — молнией пронеслось в голове Ии.
Мордоворот окинул шальным взглядом фургон. Его выпученные, как у лягушки, глаза с неестественно расширенными зрачками лихорадочно заблестели.
"Да он под кайфом!" — охнула про себя Платина и, бросившись к Азумо Сабуро, вырвала у неё из причёски золотую шпильку.
Левой рукой протягивая бандиту украшение, правой — девушка вытащила свою, скреплявшую косу заколку.
Взгляд обдолбанного налётчика сделался чуточку осмысленнее. Вырвав драгоценности из пальцев Ии, он быстро спрятал их за пазуху и рявкнул, заполняя фургон смрадным дыханием:
— Всё давай!
Стараясь не смотреть в полубезумные глаза наркомана, Ия опустилась на колени и, наклонившись к дрожавшей от страха Иоро, извлекла её заколку.