— Простите, господин Сабуро, — мягко прервал его чиновник по особым поручениям. — Но откуда это стало известно вашей сестре? Тадаё хоть и недалеко, но всё же другая провинция. И, как я понял, ваши отношения с племянником нельзя было назвать близкими?
Начальник уезда издал очередной тяжкий вздох, вытер обильно сочившиеся влагой глаза и, деликатно высморкавшись, пояснил:
— Вы почти столь же проницательны, господин Нобуро, как и ваш многомудрый старший брат. После смерти своей двоюродной сестры я действительно ни разу не встречался с господином Кайо Сабо. Но он написал мне несколько писем, в которых просил денег. Я ответил, что готов помочь ему, если он изменит своё поведение и вернётся на путь добродетели. Вот в последнем или в предпоследнем письме господин Сабо и сообщал о намерении признать дочь гетеры. Разумеется, ничего из этого я от своей сестры не скрывал.
— Понимаю, — кивнул гость, давая понять, что удовлетворён полученными разъяснениями и готов слушать историю дальше.
— К сожалению, петсора помешала привести дочь моего троюродного племянника в Букасо, — продолжил хозяин кабинета, скорбно поджав губы.
— Вот как? — удивился младший брат губернатора. — Тогда кого же вы собираетесь удочерить, господин Сабуро?
Хозяин кабинета как-то странно посмотрел на молодого человека.
— Вы меня неправильно поняли, господин Нобуро. И моя сестра, и Ио живы.
— Но вы говорили… — растерянно начал собеседник, но, быстро сообразив, вскинул брови. — Хотите сказать, что они остались по ту сторону "стены мечей"?!
— Да, — подтвердил начальник уезда.
— Как же им удалось спастись от петсоры? — спросил гость, ещё сильнее заинтересовавшийся необыкновенной историей.
— Они от неё не спаслись, господин Нобуро, — рассказчик скорбно покачал головой и, обратив сияющий взгляд к потолку, проговорил: — Несказанной милостью Вечного неба моя сестра и приёмная дочь смогли выжить после этой страшной болезни.
— Но это же великое чудо! — вскричал молодой человек, успевший наслушаться баек о беспощадности петсоры, от которой якобы не было никакого спасения.
— Ходят досужие разговоры, будто моя сестра отмечена благословением богини милосердия, — с деланной неохотой и показным смущением пробормотал хозяин кабинета, потупив взор. — Но вы, господин Нобуро, должны понимать, что мне очень неудобно говорить об этом. Моя сестра — смиренная монахиня, посвятившая жизнь служению Голи, никогда не напрашивалась на особое внимание богини.
Внезапно он встрепенулся.
— Надеюсь, вы передадите его превосходительству, что я не поддерживаю подобные вздорные слухи?
— Я доложу его превосходительство всё как есть, — пообещал чиновник по особым поручениям. — И не забуду отметить вашу скромность, господин Сабуро.
— Вы делаете мне честь столь высокой оценкой, господин Нобуро, — склонил голову начальник уезда.
— Я правильно понял, что выздоровела не только ваша сестра, но и та девушка? — решил на всякий случай уточнить гость.
— Да, господин Нобуро, — подтвердил хозяин кабинета. — Сестра рассказывала, что Ин очень сильно страдала, едва не умерла и частично потеряла память.
Младший брат губернатора задумался. В свете того, что он успел узнать о петсоре, история, поведанная собеседником, выглядела необыкновенной и даже сказочной.
Однако, несмотря на молодость и довольно-таки безалаберный образ жизни, Рокеро Нобуро уже успел уяснить, что действительность порой оказывается причудливее самых нелепых фантазий. Поэтому он не стал сразу же подвергать слова господина Сабуро сомнению и тем более обвинять его во лжи.
Раздумывая над тем, как ему следует относиться к рассказу начальника уезда, молодой человек спросил:
— Где ваша сестра провела все эти месяцы? Вернулась в монастырь, жила в какой-то деревне или у кого-нибудь в замке?
— Ей повезло отыскать в горах хижину сборщиков золотого корня, — охотно пояснил хозяин кабинета.
— Не то, чтобы я сомневался в ваших словах, господин Сабуро, — медленно заговорил гость, наконец определившись со своими дальнейшими действиями. — Но мой долг повелевает провести тщательное расследование и предоставить его превосходительству сколь возможно полный отчёт, не оставляющий ни малейших сомнений в лживости любых наветов на вас, господин Сабуро.