Заметив тень озабоченности на лице приёмной дочери, хозяйка дома поняла её по-своему и поспешила утешить:
— Не стоит переживать, Ио-ли. Разговаривать вы будете в присутствии господина, а он не допустит ничего предосудительного. Вам просто нужно честно ответить на все вопросы чиновника, ну и показать воспитание, достойное девушки из благородной семьи Бано Сабуро.
— Я приложу все усилия, старшая госпожа, — сообразив, что разговор окончен, склонила голову Платина.
Она не забыла слова Угары о списке родственников, но посчитала, что сейчас не лучшее время, чтобы приставать с подобными глупостями к издёрганной проблемами и заботами супруге начальника уезда.
— Вот и хорошо, — та встала. — Я пойду. Впереди ещё столько дел. Но мы с вами ещё обязательно поговорим, Ио-ли.
— Простите, старшая госпожа, — в своей обычной манере остановила её Платина, решив всё же кое-что прояснить.
— Что такое? — обернувшись, вскинула брови женщина.
— Если в доме спросят: зачем я здесь, что мне отвечать? — склонив голову и искоса поглядывая на хозяйку дома, спросила приёмная дочь её супруга. — А что говорить госпоже Андо?
— Здесь говорите правду, — после короткого размышления разъяснила собеседница. — У нас скоро все поймут, зачем прибыл тот чиновник, и про вас тоже все всё знают.
"Это вряд ли", — усмехнулась про себя путешественница между мирами, неожиданно вспомнив фразу из старинного фильма.
— … а госпоже Андо передайте, что я захотела проверить, чему она вас научила.
— Слушаюсь, старшая госпожа, — прижимая ладони к животу, поклонилась девушка.
Вновь усевшись на табурет, она перевела дух. Ну, по крайней мере, её не выдают замуж. Значит, не стоит зря рисковать и беспокоить Хваро. Жаль, нельзя написать, что из-за неё в Букасо заявился младший брат самого губернатора. Хотя о его приезде барон, наверное, и сам узнает. Тот же господин Андо по пьянке проболтается.
Платина почему-то сильно сомневалась, что такой знатный человек прибыл в этакое захолустье именно по её душу. Но всё равно к разговору с ним следует отнестись предельно серьёзно. Вдруг придумает какую-нибудь каверзу из вредности или от безделья?
Не успела она углубиться в размышления, как в комнату стремительно ворвалась третья наложница и уже с порога начала засыпать её вопросами.
Воспользовавшись паузой в потоке слов, девушка попросила её сохранить всё услышанное в тайне и, дождавшись торжественной клятвы именем Вечного неба, почти шёпотом поведала о глупейшем обвинении неизвестного клеветника и о присланном с проверкой младшем брате губернатора.
Вытаращив тёмно-серые, аккуратно подведённые глаза, собеседница всплеснула тонкими, белыми руками, посылая на головы негодяев многочисленные и весьма цветистые проклятия.
Потом вдруг совершенно неожиданно лукаво улыбнулась.
— А этот младший брат губернатора симпатичный?
— Не знаю пока, Анно-ли, — усмехнулась гостья. — Вечером посмотрю и скажу.
— Вы с ним встречаетесь?! — испуганно охнула хозяйка комнаты, прикрыв рот ладонью.
— В присутствии нашего господина, — разочаровала её Платина, рассказав о категорическом требовании чиновника.
— Сам хочет убедиться, что вы никакая не дикарка, — понимающе кивнула третья наложница и возмущённо фыркнула: — Ну пусть посмотрит. Вы уж, Ио-ли, постарайтесь показать ему всё, чему вас научила госпожа Андо.
— Приложу все усилия, Анно-ли, — с самым серьёзным видом пообещала девушка, — чтобы не разочаровать господина и всех вас. А вы бы не могли дать совет: как вести себя в присутствии чужого мужчины?
— Тут, главное, запомнить, что вы можете говорить только с разрешения своего господина, — приняв важный вид, наставительно проговорила наложница. — И не смотрите гостю в глаза. Я заметила у вас такую привычку. Но, то, что позволено между членами семьи, недопустимо при общении с посторонними…
Неизвестно, насколько могла затянуться эта весьма поучительная лекция, но тут пришла Усуя с обедом для своей госпожи и её гостьи.
Подкрепившись рисом, тушёными овощами и мелко нарезанным жареным мясом, они продолжили беседу.
Правда, говорила в основном Анно, а Ия помалкивала, жадно впитывая новую информацию.
Подробно обрисовав свои кулинарные предпочтения, третья наложница, видимо, от радости, что заполучила столь благодарную слушательницу, внезапно пустилась в откровения, перейдя к обсуждению порядков в гареме начальника уезда, рассказав навострившей уши Платиной немало интересного.
Под вечер пришла Угара и отвела свою подопечную в баню. Пока та блаженствовала в просторном бассейне с приятной тёплой водой, служанка сообщила, что ей уже готовят отдельную комнату, но ремонт ещё не закончен, поэтому сегодня госпоже придётся переночевать у третьей госпожи наложницы.
Вернувшись в её апартаменты, Угара высушила волосы девушки полотенцем и помогла облачиться в новое платье из тяжёлого, плотного шёлка с мелким рисунком.
Наблюдавшая за ними хозяйка комнаты не без зависти в голосе отметила, что это очень дорогая ткань, а значит, господин любит свою приёмную дочь.
В ответ гостья выдала привычное славословие в адрес начальника уезда, убеждённо заявив, что недостойна такой чести, и напомнила, с кем ей сейчас предстоит встречаться, предположив:
— Наверное, господин желает, чтобы я произвела благоприятное впечатление на этого важного чиновника?
— А может, он всё же рассчитывает выдать вас за него замуж? — творчески переработала свою недавнюю гипотезу третья наложница.
— Господину виднее, — дипломатично пожала плечами девушка, в глубине души надеясь, что та неправа, и до этого всё же не дойдёт.
Уложив её волосы в аккуратную причёску, Угара скрепила их серебряной шпилькой.
Почти сейчас же, словно только этого и дожидалась, явился сам хозяин дома. Резво вскочив на ноги, приёмная дочь и третья наложница склонились в глубоком почтительном поклоне.
Кивнув, он устало опустился на табурет и выразительно посмотрел на свою самую младшую жену.
— Позвольте мне оставить вас, господин? — мгновенно сообразив, попросила та.
— Ступайте, Анно-ли, — оглаживая аккуратно подстриженную бороду, разрешил супруг напутствовав её на полдороге: — И проследите, чтобы на веранде никого не было.
— Да, господин, — недовольно поджав губы, хозяйка комнаты вышла, на прощанье бросив неприязненный взгляд на гостью.
— Садитесь, Ио-ли, — кивнул начальник уезда. — Старшая госпожа уже рассказала вам, что случилось?
— Да, господин, — чуть поклонилась девушка. — Губернатор получил донос о том, что вы собираетесь удочерить дикарку, и прислал своего младшего брата выяснить: так ли это на самом деле?
Одобрительно кивнув, мужчина продолжил расспрашивать:
— Вы знаете, что от вас требуется?
— Да, господин, — кивнула собеседница. — Нужно, чтобы у этого чиновника не осталось никаких сомнений в моём происхождении. Для этого я должна показать всё, чему научилась у госпожи Андо. Пусть он видит, что я достойна войти в семью благородного Бано Сабуро.
— Пройдитесь, — неожиданно велел хозяин дома.
Твёрдо вызубрив уроки наставницы, Платина неторопливо проследовала от стола к стене, затем обратно, после чего отвесила церемонный поклон и замерла, опустив взгляд.
— Неплохо, — одобрительно хмыкнул начальник уезда. — Кажется, вы не зря провели время у госпожи Андо. Правила чаепития знаете?
— Да, господин, — подтвердила приёмная дочь.
— Садитесь, Ио-ли, — разрешил собеседник. — Сестра просила назначить вам день рождения. Я вычислил наиболее благоприятную дату, исходя из того, когда вы появились в нашем мире, и хотел сообщить перед церемонией удочерения. Но, боюсь, господин Набуро может спросить об этом. Поэтому запомните: двенадцатый день месяца Лягушки тысяча двухсот седьмой год Сына неба во втором часу дневной стражи.
— Двенадцатый день Лягушки тысяча двести седьмого года во втором часу дневной стражи, — эхом отозвалась путешественница между мирами, мельком отметив, что приёмный папаша сделал её на год моложе.