Успев отвыкнуть от подобной бесцеремонности, она тем не менее спокойно расставила посуду и, дождавшись, когда приёмный отец представит её, церемонно поклонилась.
Вероятно, чиновник ожидал увидеть что-то другое, потому что не смог или не счёл нужным скрыть своё удивление.
"Ага! — злорадно усмехнулась девушка. — Небось, думал, я буду с ноги на ногу переваливаться и в носу ковырять сразу всеми пальцами? Вот уж нет! Зря что ли я с Андо все эти пируэты разучивала? Теперь вот смотри на дикарку и наслаждайся представлением!"
Твёрдо помня наставления третьей наложницы и многомудрой супруги начальника уезда, Платина, перед тем как что-то сказать, взглядом просила разрешения у приёмного отца.
Тому это явно нравилось, и он после каждого вопроса господина Набуро важно кивал головой, позволяя ей отвечать.
В прочем, какого-то особого любопытства гость не проявил. Девушке вообще показалось, что её прошлое молодого чиновника как-то не особенно интересует.
В глубине души она со страхом ожидала нечто напоминавшее допрос вроде тех, что показывают в многочисленных полицейских сериалах.
Однако господин Нобуро не выпытывал мелкие подробности, в которых могла бы запутаться подозреваемая, не пытался поймать её на лжи, задавая разные вопросы об одном и том же.
Видимо, это понял и сам хозяин дома, изредка посматривавший на молодого гостя с чуть заметным снисхождением.
Правда, когда тот попросил Платину почитать какие-нибудь стихи, из тех, что она знала до болезни, начальник уезда слегка напрягся. Его приёмная дочь не стала отнекиваться, ссылаясь на полную потерю памяти, и выдала стишок, который выучила ещё в лесной избушке, когда Амадо Сабуро давала ей первые уроки языка аборигенов. А потом отчеканила одно из тех, что выучила, уже обучаясь, у госпожи Андо.
Судя по всему, и проверяющий чиновник, и начальник уезда остались вполне довольны.
Однако, когда Ия уже собиралась уходить, молодой человек неожиданно предложил ей что-нибудь написать.
Приёмный папаша счёл подобную просьбу весьма предосудительной, но господин Набуро разъяснил, что не имеет ввиду ничего личного.
Платина тут же предположила, что младший брат губернатора просто хочет взглянуть на её почерк.
"Тебя бы заставить сорок раз переписать одну и ту же книжку, — мысленно фыркнула девушка, присаживаясь в кресло, освобождённое для неё хозяином дома. — И ты бы не хуже наблатыкался".
Подумав, Ия решила немного нахулиганить и, не тревожа памяти мудрецов с поэтами, выбрала для демонстрации своих каллиграфических способностей цитату из книги "Наставления благородным женщинам империи Сына неба", автора которой она презирала всей своей душой, безнадёжно отравленной феминизмом начала двадцать первого века.
Судя по многозначительной ухмылке начальника уезда, тот остался доволен и почерком приёмной дочери, и её литературными предпочтениями.
Едва покинув кабинет, девушка ощутила сильнейшую усталость, но не смогла удержаться от торжествующей улыбки. Кажется, и этот номер она тоже отыграла неплохо.
— Ну, что там? — с нескрываемой тревогой спросила супруга хозяина дома, едва приёмная дочь её мужа отошла от веранды.
Сообразив, что расслабляться ещё рано, девушка, скромно потупив глазки, пожала плечами.
— Я делала всё, как вы велели, старшая госпожа. Ничего не скрывала и всё время смотрела на нашего господина.
— Хорошо, — озабоченно сведя брови к переносице, кивнула женщина. — Ступайте к Анно. Переночуете сегодня у неё. Кровать широкая, уберётесь.
Платину не особо вдохновляла перспектива оказаться в одной постели с малознакомой девицей. Но она и не подумала возражать, посчитав данное обстоятельство всего лишь одним из мелких неудобств, на которые так щедр этот мир.
— Куда?! — остановила её Азумо Сабуро, когда она направилась к пиршественному залу. — Там уже гости собрались!
— Как же тогда я пройду к Анно? — удивилась собеседница.
— Я же совсем забыла, — досадливо поморщилась супруга начальника уезда и обернулась к стоявшей за спиной Угаре. — Проводи её.
— Слушаюсь, старшая госпожа, — поклонилась служанка.
Она провела подопечную какими-то боковыми проходами, не заходя в центральное здание усадьбы, из которого уже доносились негромкие голоса.
В комнате Анно Ию с нетерпением ждали все три наложницы начальника уезда и его старшая дочь Иоро: симпатичная девочка лет десяти-двенадцати с круглым румяным лицом и большими по-детски доверчиво-беззащитными глазами.
Они вольготно расположились за уставленным тарелочками и мисочками столом, но, даже не предложив девушке сесть, сейчас же набросились на неё с расспросами.
Платина поначалу даже слегка растерялась от подобного напора и наглости, потом решила огрызнуться и поставить их на место. Однако, вспомнив, что статус этих особ намного выше, чем у неё, быстро огляделась, приказала Угаре подать ей табурет и принести что-нибудь поесть.
А изнывавшим от любопытства новоявленным родственницам с самой любезной улыбкой заявила, что, пока не восстановит свои силы, ничего рассказывать не будет, так как беседа с младшим братом губернатора получилась ну уж очень утомительной.
Собравшиеся наперебой начали предлагать ей отведать яства на столе, а самая старшая из наложниц — Эгоро посетовала на их рассеянность. Дескать им так хотелось поскорее узнать, о чём приёмная дочь их господина говорила с приезжим чиновником, что они совсем забыли о правилах вежливости.
Разумеется, Платина "извинила" женщин за подобное упущение и, подкрепившись, довела до их сведения содержание своей беседы с чиновником по особым поручениям.
Слушательницы бурно возмущались, посылая многочисленные и весьма цветистые проклятия на головы неизвестных негодяев, посмевших опорочить светлое имя их благородного супруга.
Далее разговор плавно перешёл на личность новой приёмной дочери господина Бано Сабуро.
Будущие родственницы буквально засыпали её вопросами. Их интересовало всё: от её прошлого до кулинарных пристрастий.
Приходилось привычно ссылаться на потерю памяти и отвечать, что с любимым блюдом она ещё не определилась.
При этом девушка разговаривала подчёркнуто неофициально, называя собеседниц по именам, с обязательным дополнением частицы "-ли".
Поначалу первая госпожа наложница кривила губы, всячески демонстрируя своё недовольство столь фамильярным стилем общения. Однако, всё ещё неопределённый статус Платиной, а также извечное женское любопытство в купе с отсутствием развлечений в жизни гаремных затворниц, видимо, смирили гонор Эгоро, и та просто перестала обращать внимание на не слишком явное нарушение правил этикета.
Путешественница между мирами отметила, что данная особа очень ценит своё яко бы особое, привилегированное положение "первой среди равных", и с ней нужно вести себя особенно осторожно. Вспомнив свою прежнюю жизнь с её частными переездами из города в город, она вдруг подумала, что гарем начальника уезда чем-то похож на те классы, где среди девочек есть общепризнанный лидер, ревниво следящий за каждой новенькой, норовя устроить ей какую-нибудь пакость.
Узнав от Анно, что их новая родственница не слишком хорошо вышивает, первая и вторая наложницы предложили дать Ие несколько уроков, ибо для девушки из благородной семьи стыдно не владеть подобным искусством.
Платина поблагодарила собеседниц за подобную заботу, ответив, что как только она окончательно закончит обучение у госпожи Андо и вернётся домой, то будет счастлива, если те поделятся с ней своими навыками.
Ночью, когда они лежали под одним одеялом, перед тем как заснуть, Анно вновь разоткровенничалась, подтвердив догадки и предположения Платиной.
Первая госпожа наложница действительно держит себя крайне заносчиво, при каждом удобном случае подчёркивая, что является дочерью землевладельца.
И пусть имение её отца расположено в соседней провинции, мать Эгоро — всего лишь наложница, но она порой ведёт себя так, словно принадлежит по меньшей мере к сословию вандзи. Так в Благословенно империи именуют представителей высшей аристократии. И смиряет свою гордыню лишь перед господином, иногда споря даже со старшей госпожой.