Но, похоже, Канши изначально назначил подходящую цену, потому что супруга начальника уезда почти не торговалась и вела себя с ним довольно благосклонно.
Путешественница между мирами ещё слабо разбиралась в ценах на ткани, поэтому даже не пыталась определить, насколько госпожа Азумо Сабуро "нагрела" этого купца. Во всяком случае, расставаясь с ней, сильно расстроенным он не выглядел.
Нечто подобное произошло и в лавке пряностей.
Когда, вернувшись, они выбрались из паланкина на первом дворе, привратник сообщил, что хозяйку дома ожидает посланец госпожи Томуро.
— Что ему нужно? — нахмурилась женщина.
— Принёс послание от своей госпожи и просит дать ответ, — доложил Буган.
— Зови.
В ворота вошёл ожидавший снаружи мужчина средних лет в куртке из тёмно-серого сукна.
— Моя благородная госпожа Иико Томуро приказала передать это благородной госпоже Сабуро, — с поклоном протянул он аккуратно сложенный конверт.
Ия не могла видеть содержимого письма, но по тому, как смягчилось выражение лица хозяйки дома, поняла, что в нём нет ничего неприятного.
Не глядя сунув листок Икибе, супруга начальника уезда сказала:
— Передай госпоже Томуро, что я непременно постараюсь быть.
— Слушаюсь, госпожа Сабуро, — слуга поклонился, отступил на пару шагов и поспешил к воротам.
Платина не ожидала каких-либо объяснений, но на этот раз жена приёмного папаши до них всё же снизошла.
— Госпожа Томуро устраивает чаепитие в честь дня рождения младшей дочери второй госпожи наложницы. Она знает, что я не очень люблю встречаться с некоторыми… городскими дамами, вот и торопится составить список гостей.
Поймав её выжидательный взгляд, девушка сообразила, что та ожидает какой-то реакции и, уже успев уяснить местные порядки, решила немного польстить:
— Госпожа Томуро относится к вам с большим почтением, старшая госпожа.
— Конечно, — самодовольно усмехнулась женщина. — Её муж — сотник нашей городской стражи.
"Тогда понятно, — усмехнулась про себя приёмная дочь Бано Сабуро. — Вот она тебе в рот и смотрит".
— Вам, Ио-ли, — строго сдвинула брови хозяйка дома, — следует принять ткани. Да осмотрите их как следует. А то эти жулики иногда норовят подсунуть совсем не то, что я выбирала.
— Сделаю, старшая госпожа, — чуть поклонилась Платина.
— И проследите, чтобы всё записали в книгу, — продолжила инструктировать собеседница.
— Непременно, старшая госпожа, — пообещала девушка.
Правда, она немного переживала, станут ли слуги сразу добросовестно исполнять её распоряжения, или на них придётся кричать? Но те слушались беспрекословно и даже заискивали, несмотря на её самый низкий ранг в семье.
Сперва она объяснила это тем, что местные простолюдины прямо-таки трепещут перед любым дворянином, независимо от пола, возраста и положения. Однако, быстро вспомнила, как третья наложница жаловалась на то, что, кроме Усуи, прочие слуги не очень-то торопились выполнять её распоряжения. А случалось, даже дерзили, словно подчёркивая низкий статус Анно.
Весь остаток дня Ия пребывала в лёгком недоумении от подобной странности в поведении аборигенов. А вечером, не желая плодить неразрешённые загадки, спросила об этом у Оки.
Поначалу та просто не понимала, что именно хочет услышать хозяйка? Но когда до неё дошло, принялась долго и путано объяснять, смешно хмуря редкие бровки.
— Так все знают, что вы помогаете старшей госпоже. Всегда с ней рядом. Она вас слушает…
Девочка стушевалась.
— И я всегда могу нажаловаться на нерадивых слуг, — закончила за неё Платина.
Собеседница молча кивнула, не поднимая глаз.
"Получается: меня считают её любимицей, — догадалась девушка. — Или… как там их называли? Вспомнила — фавориткой. Или так называли любовниц? Да неважно. Главное — удалось наладить отношения с Азумо. И это неплохо. Мне здесь ещё почти целый год жить".
Однако на следующий день выяснилось, что благорасположение супруги начальника уезда весьма непостоянно.
С утра ничего не предвещало неприятностей. Обойдя усадьбу, хозяйка демонстративно проверила все записи, а после обеда отправилась в гости к госпоже Томуро.
Ия под мудрым руководством третьей госпожи наложницы заканчивала вышивать цветок ромашки, когда пришла хмурая Икиба и передала приказ старшей жены приёмного папаши немедленно предстать перед её светлые очи.
"Маловато она погостила, — усмехнулась про себя Платина, обуваясь с помощью Оки. — И двух часов не прошло, а она уже дома".
Стоявшая у дверей Угара объявила:
— Самая младшая госпожа к старшей госпоже!
— Пусть заходит! — донеслось из комнаты.
— Звали меня, старшая госпожа, — поклонилась девушка, а когда выпрямилась, с тревогой обратила внимание на сурово сведённые брови собеседницы.
— Я никогда не думала, что вы разочаруете меня так быстро.
"Ну, что ещё?! — мысленно взвыла Ия. — Неужели узнала про письма? Или о свидании? Вот же-ж!"
Даже не пытаясь скрыть своего недоумения, она поинтересовалась, тщательно подбирая слова:
— Скромно прощу разъяснить: какие мои речи или поступки вызвали ваше неудовольствие, старшая госпожа?
— Кто вам дал право, самая младшая госпожа, столь непочтительно отзываться о великих мудрецах и поэтах?
Никак не ожидавшая ничего подобного, путешественница между мирами вытаращила глаза и захлопала ресницами.
— Ещё раз прошу простить мою глупость, старшая госпожа. Но я не понимаю, о чём вы?
— О том, что уже по всему городу идут разговоры о том, как дерзко и неподобающе вы высказывались на празднике фонарей!
— Полагаю, вас ввели в заблуждение, старшая госпожа, — слегка успокоилась Платина, понимая, что ничего по-настоящему компрометирующего собеседница не узнала. — Прекрасно помню тот день и готова поклясться Вечным небом, что не говорила ничего предосудительного.
— Слухи не рождаются на пустом месте, самая младшая госпожа, — ещё сильнее посуровела женщина. — Чем вы можете объяснить их появление?
— Могу только предположить, старшая госпожа, — Ия начала догадываться, откуда могли взяться эти сплетни. — Перед запуском фонарей вторая госпожа наложница беседовала с дамами о жизни вдали от людей. Она знает, что я пряталась в лесу от петсоры, вот и попросила меня высказать своё мнение. Я и рассказала, каково это на самом деле, и предположила, что вряд ли те, кто пишет о счастливой жизни отшельников, сами готовы сменить удобный дом в городе на хижину в лесу.
— Кажется, высказавшись, вы употребляли выражения, неподобающие для молодой девушки из благородной семьи, — чуть мягче проворчала супруга начальника уезда, продолжая буравить её тяжёлым взглядом.
— Уверяю вас, старшая госпожа, — смело возразила Платина, не опуская глаз. — Я хорошо запомнила ваши наставления и говорила очень аккуратно. Спросите у второй госпожи наложницы.
— Кто ещё присутствовал при этом разговоре, кроме Ошо-ли? — спросила хозяйка дома.
— Там была наложница господина Чаито Сабуро, — начала вспоминать девушка. — Дочь господина Тако Сабуро и его наложница.
"Сказать, что я застала её с любовником? — спросила себя Ия, предположив, кто именно распустил столь нелепую сплетню, и сама же себе ответила: — Не стоит. Ещё начнут разборку, найдут того парня, и слуги будут считать меня доносчицей".
— Так вы считаете, что кто-то из них вас оклеветал? — недоверчиво усмехнулась собеседница.
— Дурным языкам говорить не запретишь, — ответила местной пословицей девушка.
— Ступайте, Ио-ли, — после недолгого раздумья кивнула супруга начальника уезда. — На первый раз я вас прощаю. Но впредь будьте осторожны со словами. Вы уже не в доме лавочника.
— Слушаюсь, старшая госпожа, — поклонилась Платина.
Оказавшись на веранде, она позволила себя обуть и не смогла удержаться от кривой усмешки.
Приходилось признать, что Азумо Сабуро — вполне себе адекватная тётка и, несмотря на изначально негативную реакцию, всё же дала возможность объясниться, ограничившись дежурной нотацией. На этот раз у неё получилось оправдаться. В этой благополучно завершившейся истории неприятно удивило то, с какой лёгкостью супруга приёмного папаши поверила в столь нелепую клевету. А что будет, если ситуация окажется не настолько очевидной?