Откосы по сторонам стали уже не настолько отвесными, чтобы она чувствовала себя, словно на дне рва или канавы, и не так давили на психику своей тёмной массой.
По противоположной обочине, то и дело косясь на уныло бредущую пару, быстро прошмыгнуло небольшое животное с острой мордочкой и стоячими, треугольными ушками.
«Лисица, — автоматически отметила Ия. — Или койот какой-нибудь».
Позволив себе посторонние мысли, девушка отвлеклась, носок сапога за что-то зацепился, и она едва не упала, всем телом повиснув на служившем посохом копье.
Выронив узел, спутница подскочила к ней и помогла подняться, озабоченно проговорив:
— Меомеи дайджон поленез.
Не имея ни малейшего понятия о том, что же та сказала, Платина вяло отмахнулась.
Выпрямившись, она отстранила женщину, потом, глубоко вздохнув, сделала шаг, за ним ещё один. Голова закружилась. Ия закрыла глаза, переживая дурноту.
Жрица взяла её за локоть. Почему-то стало легче, и бывшая рабыня кое-как проковыляла ещё сотню шагов и опять едва не упала.
Вновь бросив узел с пожитками, спутница схватила её за плечи и с жаром заговорила, указывая куда-то вперёд.
С шумом втянув холодный воздух пересохшим ртом, девушка посмотрела в ту сторону, но ничего не заметила. Даже зверьё перестало попадаться.
Лишь предприняв поистине титанические усилия, недавняя невольница сообразила, что они находятся неподалёку от того места, где караваны работорговца и знатной дамы выбрались с «козьей тропы» на торную дорогу. В далёкой темноте даже различался знакомый белый плакат.
«Ну и чего она хочет сказать? — отрешённо подумала Ия. Она до такой степени измучилась, что усилий требовало даже формулирование мыслей. — Какая разница, где я упаду: здесь или чуть дальше?»
Однако у жрицы на этот счёт имелись свои соображения, потому что она, забросив её руку на плечо, буквально поволокла девушку на себе.
Поскольку спутница и без того тащила тяжеленную корзину с неизвестным содержанием и большой узел тряпья, Ия немало удивилась тому, что та смогла выдержать ещё и её вес.
Но всё же груз оказался слишком обременителен для этой женщины, отнюдь не отличавшейся богатырским сложением. Уже метров через двадцать она тяжело дышала, и каждый новый шаг давался ей с нарастающим трудом.
«Ладно, — стиснув зубы, решила про себя недавняя невольница, отстраняясь от жрицы. — Как-нибудь дойду до того места, а там точно упаду!»
Спутница запротестовала, но девушка, упрямо тряхнув головой, зашкандыбала, опираясь на копьё.
От запредельного усилия у неё опять потекли, казалось бы, давно пересохшие слёзы. Бывшей рабыне казалось, что ей никогда не добраться до той заросшей дороги, что она переоценила свои силы и свалится прямо сейчас.
Однако Ия всё же дошла, но тут ноги у неё подломились. Она упала на колени, продолжая держаться за импровизированный посох.
Оказавшись рядом, спутница что-то прохрипела, указав рукой в сторону кустарника. Напрягая зрение, девушка смогла различить выступавшую из склона скалу и, по-прежнему ничего не понимая, вопросительно воззрилась на жрицу.
Та, кряхтя, сняла со спины корзину, потом взялась разворачивать узел.
Вскоре на плечах недавней невольницы лежала подбитая мехом накидка. Женщина помогла ей подняться и решительно повела к зарослям. Только теперь та заметила за ними неглубокую нишу.
Усадив бывшую рабыню на тощую кучу сухих листьев, видимо, нанесённых сюда ветром, жрица вернулась к дороге и споро перетащила в расщелину все их вещи.
Побеспокоив уставшую девушку ещё раз, она постелила то ли коврик, то ли сложенное одеяло, а сама, усевшись рядом, тоже прикрылась накидкой.
Повозившись, устраиваясь поудобнее, спутница вдруг обняла недавнюю невольницу за плечи и, прижав к себе, прошептала:
— Леоннам дайджат паленио.
Нравы в творческой среде всегда отличались раскованностью, а уж в двадцать первом веке вообще никого ничем не удивишь. Ия знала женщин, испытывавших сексуальное влечение к представительницам своего пола, однако в словах и действиях жрицы отсутствовали даже намёки на эротизм. Будучи намного старше, она явно хотела лишь утешить измученную девушку.
Именно так незадачливая путешественница между мирами и отнеслась к её объятиям. В свитере, стёганном халате и таких же штанах, прикрытая меховым плащом, недавняя невольница пригрелась, прижавшись к соседке, и ухнула в чёрную пропасть сна.
Проснулась Ия как-то сразу — без ленивого потягивания и сладкой, нехотя покидающей сознание предутренней дрёмы. В голове, словно сработал невидимый переключатель, сразу прояснивший: кто она и что тут делает.