* * *
Он был первым с кем я смог поговорить по душам, первым кому я признался в слабости и поведал о боли. Я всегда боялся быть высмеянным и показаться жарким, но он меня понял и посоветовал. Он сказал, что она не моя судьба и мне повезло, что я не связал с ней жизнь. И пояснил, что мой грех лишь в том, что я всё ещё храню в себе обиды, но в проигрыше не было никакой вины. После этого он отправил меня спать, но ещё раз взял слово, что я не расскажу боцману о том, что мы пили. Как оказалось градус на капитана плохо влиял. После первой он не мог остановится, а после второй лезет в драку с кем угодно и где угодно, даже с друзьями не корабле. Единственный, кто в таком состоянии мог с ним совладать, это его старый-добрый друг - боцман. Он следил не лишь за тем сколько пьёт капитан но и как часто, по этому он тщательно скрывает, что иногда выпивал. Проблема с алкоголем, это та самая причина, по которой, после выхода в порт, капитан всегда с подбитым лицом. Как тогда, в день нашей встречи. После отгрузки в Кантоне я остался на корабле. В пьяном кутеже я бы не нашёл ответов, а мне следовало подумать о многом. Стоит ли гнаться за мечтой о силе, или, как капитан, связать жизнь с морем, пока не встречу судьбу воплощённую в женщине. В тот вечер я позабыл чувства вины и захотел пойти по стопам Дейви Моргана. Да, он не был идеален, но после знакомства с ним я смог себя простить. Спустя десять месяцев, один штиль и четыре пиратских шхуны корабль вернулся в Лондон. На рассвете мы скинули подпольный чай и команда разбрелась пировать да радоваться родине. Боцман, поддавшись жажде любви, решил обойти всех знакомых дев из местных борделей. Капитан, ведомый сердцем, отправился к ювелиру. А я, впервые держа столько денег, даже не знал куда их тратить, но очень хотел узнать этот город заново, узнать его богатым. Я прошёлся по родным улицам и купил у старых торговцев все лакомства на которые зарился с детства. А потом зашёл к портному на пошив. Ближе к вечеру я, в новом костюме, пошёл отдохнуть в портовый бар, там я встретил пьяного капитана. Он плакал, пил и ругался матом. Насколько я понял, то за те почти два года, что мы плыли, Шерон успела выйти замуж и родить ребёнка. В точности как капитан и опасался это оказался умник и она с ним счастлива. С горя он напился и излил мне душу а после обернулся по сторонам и нашёл тех, кто над ним якобы насмехается, что бы выместить на них свою злость. Вскоре в перепалку встрял весь бар. Я пытался привести капитана в чувства, оттянуть его, увести за собой, но всё кончилось тем, что в драке я прикрывал ему спину. Меня вырубили, и за свою слабость я поплатился жизнью единственного человека, которому на меня не было наплевать. Его пырнули в спину десять раз, а когда я пришёл в себя он уже истёк кровью. Я знал, капитан Морган умер из-за меня, и веной тому - моя слабость. Что бы сделать капитану достойные проводы я использовал все старые знакомства и все заработаны деньги. Ещё утром я не знал куда их деть, к следующим вечеру от них не осталось и следа. Я знал, что его это уже не спасёт, но надеялся, что так мене удастся попросить прощения. На его надгробье высекли: ''Капитан. Отец. Легенда.'' Это всё, кем он был для меня. Я знал, что он этого уже не услышит, но надеялся, что так мене удастся сказать спасибо. Я побывал на стольких похоронах, но это были первые, на которых я плакал. В жажде мести я обыскал пол города, но так и не нашёл того, кто пырнул его ножом. А потом, от моей расправы меня отвлёк француз. После его летней уловки стало ясно, он так просто не оставит попыток высадится у нас. Мне казалось, что капитан пошёл бы на войну, по этому и я записался во флот. Не успел кончится месяц и свершилось то, ради чего я пошёл служить короне - мы дали отпор Наполеоновским псам. Мне повезло, из-за случайности я был под командованием адмирала Нильсона, и двадцать первого октября я попал в самое пекло. Тот бой изменил меня, переборов страх смерти я вырос. Из боя я вынес два пулевых, одно ножевое и двадцать душ на совести. Увидев истинную ярость во плоти, я твёрдо знал, главное в мире - сила. От полученных ран я попал на койку и только к зиме меня признали здоровым. После этого я ушёл из флота, ведь полу рослый уже боялся ступить на остров, а не один военный корабль тогда не плыл в сторону моей мечты. За несколько лет я сменил с десяток кораблей. У них были разные курсы, грузы, истории... А потом меня взяли на торговое судно, которое плыло в Америку.