Да, еще на почту я хожу сейчас редко: не чаще раза в неделю, т. к. надо ездить в Москву.
Я живу, как уже видишь, под Москвой (27 км или 45 мин на электричке). Работаю в трех остановках от дома (35 км от Москвы) в институте бумаги. Занимаюсь моделированием производственных процессов, в частности, на ЕС‑1020 (здесь мы с тобой оказались у родственных машин).
Что еще? Окончил аспирантуру. Диссертацию еще не защитил – еще не создан новый Ученый Совет.
Высылаю тебе фото трехлетней давности. Я уж сильно постарел: седина не только на висках, но и на бороде. Выгляжу, как всегда, старше своих лет. Все остальное: рост 172, вес 70, глаза зеленые.
В следующем письме вышлю более позднее фото. Пишу о себе. Я уж буду писать о себе по кусочкам, а еще расскажу при встрече.
Ты все продолжаешь краситься, хулиганка? А куришь? Помнишь, выговаривала мне, что я курю? Но я с тех пор почти не балуюсь: 1–2 сигарету в год.
Пиши обо всем. Как дети? Женька уже, наверное, в школе. Моя Таня уже во 2-м классе.
Я 25.01.77 (ровно две недели назад) развелся с женой, которая с Таней живет в Туле. Я по выходным уже три года езжу туда к Танюшке.
Нина, милая, почему ты не хочешь возвратиться в Союз? К чему такой пессимизм. В 30 лет еще полжизни впереди.
Вторую половинку открытки, конечно, храню.
(Извини за сумбурный стиль письма – пишу так, как приходят мысли. Сколько хочется спросить, узнать – и хватаюсь сразу за все).
Я сейчас проклинаю себя, что не нашел твоей мамы раньше. Хотя я хотел приехать к ней, но все не было командировки в Новосибирск. Один раз года 1,5–2 назад я был в Нижнем Тагиле и в конце командировки хотел слетать в Новосибирск. Купил билет и ждал в аэропорту Свердловска погоды, но ее не давали почти сутки. У меня кончалась командировка, и я сдал билет на Новосибирск и полетел в Москву. А летом прошлого года я был в командировке в Красноярске и тоже помышлял приехать в Новосибирск, но так и не смог, т. к. летел не один, да и времени не было. После этого я и решил написать твоей маме. А там оказалось, что сменился адрес и мое письмо долго путешествовало.
Ну, Инка, пока.
Пиши.
Крепко целую, Вадик
Запись в дневнике Вадима
10.02.1977
Почему я тебя искал? Любил? Но ведь я любил других в эти 8 лет. А может, я в них продолжал любить тебя? И что есть любовь? Ведь я не видел тебя (те несколько встреч не в счет – я из них тебя почти не помню). Еще были фото, но фото – есть фото.
Зачем я искал тебя? …? Зачем? … Чего я хотел? Откровенно не знаю! Но очень хотелось найти. Может потому, что это было погоней за мечтой, несостоявшимся.
Что я знаю о тебе? Почти ничего. И в то же время, кажется, что все. Я не знаю твоих привычек, увлечений, интересов, но знаю … – ничего не знаю. Только все же ощущаю тебя как что-то родное, известное. Чувствую готовность преклониться пред тобой и служить тебе. Но что есть ты? Что? Я не знаю твоего тела, не помню ощущений твоих рук, губ. Не знаю, что ты любишь, что ненавидишь. В какой одежде ходишь. Как говоришь, и то смутно себе представляю.
Так что же это? Что я любил эти годы и продолжаю, видимо, любить? Мечту? Выдуманный образ? Миф? Призрак?
Но ведь твои письма (старые и новые) – реальность! Их я, безусловно, люблю, как и письма других женщин, писавших мне после тебя. Любых ли? Сейчас начинаю понимать, что не любых. А только твои. Остальные письма были тенью твоих, и поэтому мне приятно было получать хотя бы тень.
… Кажется, знаю «зачем». Мне нужен был друг, который бы мне верил и любил меня! Но разве другие не любили меня? Там было что-то не то. Первая жена не смогла понять мои чувства к тебе, она покушалась на них, и в этом была трагедия. Если бы она поняла и приняла бы, все было бы не так. Конечно, сложно от нее требовать такого понимания, когда ее предают.
Никто и никогда со мной не был так откровенен и … не – как это выразить? – … так стремился душой ко мне, как ты.
12.02.1977
Инка, родная, здравствуй!
Высылаю тебе одно из последних фото, где я не совсем прилично одет. Меня снимала моя Танька прошлым летом. Было пасмурная погода, поэтому вышло не очень, но пока других фото нет. Скоро должны отпечатать новую пленку. Если хорошо получится, то будет самый последний снимок после Нового года.
Инка, Инка! Как все нехорошо получается, как-то глупо. Маемся всю жизнь, которая нас с тобой учит, а мы продолжаем делать ошибки. Это я в основном о себе. Ну, ладно об этом потом.
Главное, что мы наконец-то нашли друг друга!
Извини, что отделываюсь таким коротким письмом – никак не знаю с чего начать. Все время думаю о нас, о нашем прошлом и будущем. Ругаю себя и судьбу.