Адель заметила любопытные взгляды других девушек. С чего бы Хозяйка Гардероба вызвалась помочь ей? И в самом деле, в чем причина? Ведь скрытый смысл есть всегда и во всем, в любом человеческом поступке. Адель еще не встречала истинно бескорыстного человека.
— Как насчет этого? Должно подойти, — не дожидаясь ее ответа проговорила леди Сания, поправляя на себе чепчик. — Раздевайся. Примерим новый наряд.
Адель ничего не оставалось, как избавиться от своего платья, оставшись только в белье и чулках. Окружающие ее девушки были на разных стадиях облачения в наряды, кто-то еще в шелковых панталонах, кто-то в нижней сорочке, а некоторые затягивали корсеты, на которые завороженно поглядывала Адель. Она еще никогда не носила платье с корсетом — в них появлялись только белые дамы, а для их районов подобные наряды не были практичными.
Когда Хозяйка Гардероба потуже затянула ленты корсета, Адель закусила губу, но промолчала. Неужели она здесь одна такая неженка? Ничего, она обязательно привыкнет и к новым нарядам, и к новым порядкам. Наконец ее образ был завершен, и леди Сания, взмахнув рукой, воскликнула:
— Бэль!
Девушки на миг посмотрели в их сторону и снова вернулись к нарядам. Пожалуй, лишь Марси была слишком занята, чтобы отвлечься от столь важного процесса.
— Вы с юга Монсальважа? — спросила Адель Хозяйку Гардероба, заметив акцент и выбор слов.
— Да, милочка, все верно, — их взгляды встретились, и в этот миг Адель будто поняла нечто важное: эта женщина почему-то была на ее стороне. На душе у Адель чуточку потеплело, хотя она и не ждала помощи от кого-то, кроме себя.
Хозяйка Гардероба ненадолго покинула ее, обходя комнату и поправляя на девушках наряды. Теперь было сложно сказать, кто выглядел богаче — все сравнялись в своей роскоши.
— А теперь, мои милые, проследуем в малую бальную залу — нам нужно убедиться, что вы знакомы с придворным этикетом, что ваши матушки позаботились об этом.
Двери распахнулись, впуская девушек все дальше в глубины Дворца, все ближе к разгадке тайн Монсальважа. Адель шагнула вперед, но тут поняла, что еще стоит босая — если не считать чулок — в своем новом великолепном платье нежно-голубого цвета. Леди Сания выбрала для нее простой, но изящный наряд, совсем как сделала бы мама. Плечи были оголены — так непривычно для Адель, а руки будто окутывал сизый туман. Талию мертвой хваткой держал корсет, вызвав в памяти Адель неприятное воспоминание из сна: как она в доспехах идет по чужим телам. Разве этот корсет не сродни доспехам из металла? В них, должно быть, тоже сложно вздохнуть. Зато корсет красиво подчеркнул ее грудь, а многослойные юбки расходились к полу ажурными складами, напоминая цветок. Вот только не было туфелек — все пары разобрали. Адель глянула на обувь, в которой пришла сюда, и поняла, насколько будет нелепо выглядеть в старых сапожках под новое красивенькое бальное платье.
— Дьявол! — фыркнула она, глядя на то, как все меньше девушек остается в гардеробной.
— Простите, кого вы звали? — раздался мужской голос из-за вешалок с платьями. — Кажется, меня, мадемуазель.
Адель услышала сонный зевок, а отодвинув платья, увидела возлежавшего на кушетке, заваленной чулками, парня со сбившейся на бок маской с клювом, украшенной синими и красно-оранжевыми перьями. Парень приподнялся на локте, подперев ладонью щеку, и улыбнулся, не поднимая головы.
— Вы потеряли туфельки, красавица, — сказал он, кивнув на ее ступни.
— Я их пока не нашла, — парировала Адель. Что-то в этом парне показалось ей смутно знакомым, а когда он поднял русую, слегка позолоченную голову, то Адель цокнула от удивления. — О! Так это же наш приятель Анри! Как же вас сюда занесло, сударь! — сказала Адель и осеклась, вспомнив про бедняжку Николетт. Разве не должна она сейчас греться в объятиях своего принца, который, правда, теперь отлеживается в королевской гардеробной? А если Анри что-то знает и начнет искать здесь свою возлюбленную?
— Вы ли это, прекрасное видение! — воскликнул Анри, потянувшись.
— Почему вы здесь прячетесь? — заинтересованно спросила Адель.
— Я помогаю своей крестной, — отозвался парень и выудил из-под кушетки пару чудесных туфелек, которые буквально переливались в свете люстр, которые свисали с потолков, как гроздья винограда. — Кто знает, может вам подойдут? — задумчиво проговорил он и скомандовал: — Ножку.