Когда вся семья приготовилась к выходу, столпившись возле зеркала для последних приготовлений, мама как всегда подошла к каждому, поправляя на них верхнюю одежду или шляпу.
— А нам обязательно идти? — простонала Мира, стоило маме неуклюже накинуть ей на плечи теплую вязанную шаль из белой пряжи. — Там же…бррр… холодно!
— Ты же знаешь, мы обязаны почтить память королевы Агнии в часовне! Это наш долг перед короной, — побранила ее мама.
Мощи королевы хранились в аббатстве Сен-Мишель, куда в день ее рождения стекались горожане. Но сегодня народу будет куда больше обычного, и Адель даже принарядилась: прикрепила к плотной шерстяной ткани сизого кейпа брошь с букетиком искусственных цветов, да и шляпку выбрала не простую, а украшенную прекрасной голубой лентой, которая извивалась словно волна на поверхности Нордического моря и прекрасно сочеталась с ее светлыми волосами. Она была очень довольна своим нарядом, и если по пути им встретятся Таргюсоны или Меритоны, она точно не будет чувствовать себя хоть чем-то хуже. Она, Адель Прекрасная, идет завоевывать Монсальваж! Такой был у нее душевный подьем, что даже глаза, обычно бледно-зеленые и невыразительные, казалось бы светились изнутри. И хотя Адель была довольно практичной и рассудительной особой, в глубине души плескалось предвкушение и вера, что вот-вот ее жизнь переменится самым неузнаваемым образом. Корона уже чуть ли не мерещилась ей наяву, что уж говорить про сны…
— А это что такое? — вывела ее из грез мама. Адель сначала почувствовала, а потом и увидела вмешательство в свой образ: мама открепила брошь от ее кейпа, оставив его абсолютно ничем не примечательным. Одна деталь — а такие перемены. Внутри у девушки будто что-то оборвалось, но она по обыкновению не позволила себя раскиснуть, поймала улетающие друг от друга концы этой нити и мысленно связала воедино.
— Я подумала, что так будет краше, — Адель расправила плечи и улыбнулась. На маму это не подействовало: она спрятала брошь в карман и молча передала Адель простую серую шляпу.
— Ты и так красива, моя дорогая! Никакие украшения не нужны для того, чтобы увидеть это. К тому же, королева Агния…
— Мама, но сейчас правление принцессы Элейны, и мы можем позволить себе чуточку роскоши, правда? — в голосе Адель появились нотки раздражения, пусть ей и не хотелось расстраивать маму. Взгляд ее скользнул к правой руке мамы, закрытой сейчас плотной перчаткой. Но Адель знала, что прячется за этим слоем ткани: недуг, который стал все чаще встречаться в королевстве. Лекари с ним уже не справлялись, и это был лишь вопрос времени: стоило получить даже незначительную царапину и она могла и вовсе не зажить. Для той, кто работал с ножницами и иглами, приходилось быть особенно осторожной.
— Нет, Адель. Оставь все это веселье для других, это удел «белых дам».
Адель только и оставалось, что сердито вздохнуть. Белые дамы — так называли тех женщин, кто жил за стеной, вдали от торговых и промышленных земель Монсальважа. Их жизнь была совсем другой, чаще всего им не приходилось работать, чтобы обеспечивать свои нужды, для этого они использовали родовое наследство. В общем, жили не тужили. Адель не могла пожаловаться на свою жизнь, у нее было все, как у обычной девушки.
Вот только ей хотелось большего.
Они вышли на припорошенную снегом улицу, слушая причитания Миры и веселый смех отца, который вел их шествие. Отец с матушкой ушли чуть вперед, взяв за руки Грега, который временами поджимал ноги и заставлял их раскачивать его. Мира вцепилась в руку Адель, боясь поскользнуться — тротуар покрылся толстой коркой льда. Улочки здесь были узкими, петляющими, серыми. Дома стояли так плотно друг к другу, что, казалось, можно заглянуть в окна соседям, не выходя за порог, и передать моток ниток, если твой вдруг некстати закончился.
Наконец, они свернули на более просторную улицу, вымощенную белым камнем. «Тропа королевы», как называла эту дорогу мама, рассказывая им с Мирой разные легенды. По этой дороге якобы пришла самая первая королева Монсальважа и основала дворец на холме, установив в самом его сердце Святой Грааль. Явилась она из самого темного леса и принесла с собой свет Истины. Возможно случилось это после Великого Потрясения, когда сдвинулись материки, и прежние королевства Франции и Англии оказались соединены сушей, или же может намного раньше… но это ведь всего лишь легенды, в которые Адель не так уж и верила в отличие от своей суеверной матери.