– Эй, Игнат, через полчаса поменяют! – послышался голос медленно удаляющегося милиционера. – Говорят, несколько дней к отпуску прибавят.
– Вот если бы завтра их прибавили, на дачу бы съездил, – послышался сонный голос напарника, такого же молоденького милиционера, который сидел в первой комнатке гребной базы за письменным столом с включенной лампой.
Филатов еще посмотрел и прислушался к разговору милиционеров, которые расхаживали в административном здании.
– А кто меняет? Соболев, что ли? – послышался все тот же сонный голос.
– Нет.
– Так майор сегодня сказал.
– Ну и что, что сказал. Мне позвонили. Сам знаешь кто, сказал, что сегодня будут представители из администрации района. Короче, без нас разберутся. Передаем пост гражданским.
– Да мне хоть чертям передавай, дай только поспать! – ухмыльнулся милиционер, которого назвали Игнатом.
– И то правда! Только сейчас уезжаем.
– Как «сейчас»? – этот вопрос второго милиционера, лицо которого Филатов только сейчас смог по-настоящему разглядеть, выражало такое же недоумение, как и у подслушивающего Филатова.
Но ответ на вопрос Юра так и не услышал. Сержант на этот раз говорил слишком тихо, и отдельные слова нельзя было разобрать.
Минуты, которые последовали за словами милиционера, были для Юры самыми долгими. Собирались служивые очень медленно, потягиваясь и рассказывая друг другу анекдоты.
И Юра их мысленно подгонял, но ничего не получилось. Наконец, свершилось то, что Филатов меньше всего желал увидеть, – на обочине дороги, ведущей по дамбе параллельно гребному каналу, замаячили две фигуры. По всей видимости, это были Смертин и Морозов.
«Хоть бы поинтересовались, кто на базе есть, – мысленно упрекнул молодых гребцов Филатов. – Или к земле, что ли, прижались?»
Однако парни, как назло, вели себя беззаботно. А милиционеры даже не помышляли заводить машину и о чем-то спорили в салоне.
Филатов видел, как парни, спустившись с железобетонного настила под летними трибунами, устремились прямо на территорию базы и прямо в домик, где находились тренерская и тренажерный зал.
В этот момент у Юры немного отлегло от сердца – милиционеры не собирались делать обход и проверять территорию и наконец завели машину. Как только милицейский «бобик» скрылся из виду, Филатов ринулся к тренерскому штабу гребной базы.
* * *В помещении администрации гребной базы было непривычно тихо. И Сергей Морозов, и Александр Смертин осторожно прошли мимо темных окон. Так уже бывало не раз, что они приходили рано утром, чтобы хорошенько размяться. Посудачить о том о сем, а в основном о спорте.
Все, что называлось гребной базой, а на сленге местных спортсменов «хатой», было без преувеличения их детищем – на стенах плакаты знаменитостей, грамоты, а за стеклом в небольшом шкафу – кубки и медали за достижения. Артюшина все за глаза называли папой. И в самом деле, даже для тех, кто в спорте ничего не добился, он был как родной отец, ведь гребля и спорт, которые преподавал юношам Артюшин, были настоящей школой жизни. Правда, тренер не любил этого спортивного антуража, кроме медалей и кубков, но ребятам не препятствовал развешивать, как он говорил, «картинки», лишь бы была польза.
В этой комнате часто набивалось по нескольку десятков человек, даже иногда и стульев не хватало. А собирались и для того, чтобы обсудить проблемы в школе, спросить совета, да и просто поговорить. Не раз вот таким кругом собирали деньги для тех, у кого родители были пьющие или кому не хватало на форму.
Впрочем, те, кто занимался у Артюшина, никогда не были обделены вниманием. Но сейчас это помещение показалось молодым спортсменам осиротелым. И они решили собраться, чтобы обсудить, что делать дальше, а также позаниматься, несмотря на отсутствие тренера.
– Слышал? – Сергей Морозов замер, показывая всем видом, что где-то рядом опасность.
– Что «слышал»? – Александр Смертин только с самого начала напрягся, а потом даже рассмеялся так, что комната ответила ему многократным эхом.
– Ты что, совсем оглох? – Морозов снова стоял в полном оцепенении, слегка напоминая замершую «фигуру» из детской игры «Море качается раз...».
На этот раз Саша засмеялся еще сильнее.
– Я слышал звуки автомобиля! – встревоженно произнес его приятель.