Глаза его сверкают, между бровями пролегает морщинка, а рот хмурится.
— Грейнджер, я…
— Ты не обязан ничего говорить. Но если мы делимся истинами, то вот тебе моя.
Челюсти Малфоя снова сжимается, но он так же подавлен, как и она.
— Я скучал по тебе, — говорит он, так непринужденно, так небрежно, что это может оказаться пустяком. — Действительно скучал.
— Я тоже по тебе скучала, — говорит она на выдохе. — Мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять, что между нами могло быть гораздо больше.
Он выдыхает, задерживая взгляд на ней, и это звучит громко во внезапной и всеобъемлющей тишине. Он подходит к ней, берет из ее рук пустую чашку и ставит ее на ближайший каменный выступ.
Затем он протягивает ей руку. На мгновение он оставляет ее в воздухе, пока она смотрит на него.
— Меня зовут Драко Малфой, — тихо говорит он. — Я совершаю много ошибок, и не всегда знаю, как их исправить. Я работаю во многих областях — в последнее время в определении и восстановлении проклятых артефактов — и время от времени мне приходится напоминать себе, что работа — это еще не вся жизнь, — у нее перехватывает дыхание, когда она вкладывает свою руку в его руку, чувствуя, как его пальцы сжимаются вокруг ее собственных. Он сглатывает, глаза стекленеют. — Мне чертовски одиноко, и я часто отталкиваю людей, когда должен впустить их. Многие люди не доверяют мне из-за ошибок, которые я совершил в молодости — ошибок, на исправление которых я потрачу всю оставшуюся жизнь. Недавно я встретил человека, который имеет для меня значение, и я все испортил.
Слезы беспрепятственно текут по ее щекам, и она смотрит на него, теряясь в словах.
Он понижает голос, притягивая ее ближе за соединенные руки.
— Я не знаю, стою ли я таких усилий, — тихо продолжает он, — но если она готова дать мне еще один шанс, то некоторые стороны себя мне понравятся. И, возможно, когда она узнает, кто я на самом деле, они тоже могут ей понравиться.
Тихий смешок срывается с ее губ, и Гермиона переплетает их пальцы, крепче сжимая его руку.
Он протягивает руку, смахивая слезу с ее щеки.
— Может быть, ей уже нравится, — говорит Гермиона, встретив его взгляд. На ее губах появляется улыбка, а по его лицу в свою очередь расползается медленная, дразнящая ухмылка. Это почти та полуулыбка с фотографии, которую она видела у Тео, — та же причуда, та же искорка веселья в его глазах, виднеющаяся даже при тусклом освещении.
Она протягивает ему руку и крепко, беззаботно пожимает ее.
— Я рада познакомиться с тобой, Драко. Меня зовут Гермиона Грейнджер, и у большинства людей есть предвзятые представления о том, кто я такая, большинство из которых ошибочны. Я работаю в Гринготтсе в отделе приобретения артефактов, хотя однажды я хотела бы написать книгу. Мои друзья для меня весь мир, и иногда у меня есть склонность заботиться обо всех, кроме себя, — она делает паузу, на мгновение задерживает взгляд на нем. — Я не всегда знаю, чего хочу, или как выразить это словами, и хотя я по натуре перфекционистка, иногда я ошибаюсь и делаю все неправильно. Что приводит меня в бешенство.
Он издает тихий смешок.
— Я не хочу быть одна, — продолжает она, — но во время войны я удалила себя из памяти своих родителей, и теперь мне трудно впускать людей, потому что я боюсь, что мне будет больно. И иногда мне нужен кто-то, кто скажет мне, что я могу расслабиться и немного повеселиться.
Теплота испаряется с его лица по мере того, как она говорит, смущение морщит его брови.
— Я этого не знал.
— Теперь знаешь, — шепчет она. — Все в порядке — они все еще живы. Но это было трудно принять.
— И ничего нельзя сделать?
Она пожимает плечами, легкомысленный жест, который скрывает сдавливание в ее груди, которое всегда возникает, когда она раскрывает кому-либо эту правду.
— Над их делом работают целители, и технологии лечения постоянно совершенствуются. Возможно, когда-нибудь мы все же найдем ответ.
— Мне жаль, — бормочет он, отпуская ее руку и полностью прижимая ее к своей груди. Ощущение его прикосновения к ней — твердое и успокаивающее, и такое чувство облегчения проникает в нее, что тихий всхлип вырывается наружу. — Некоторые из наших инвестиций вложены в магические технологии. Если я могу чем-то помочь в их восстановлении, я сделаю это.
Это не то, что она ожидала, и Гермиона уже чувствует вихрь стыда за то, что раскрыла глубокую правду о себе. Когда она отстраняется, выражение его лица мягкое, но серьезное.
Он проводит ладонями по ее рукам, и только тогда она понимает, что воздух стал холодным.
— Мне жаль, — снова говорит он. — За все. И если уж на то пошло — настоящая ты похожа на человека, которого я хотел бы узнать.
Ей удается неуверенно улыбнуться, слезы все еще висят в уголках ее глаз, и она подносит его ладонь к своим губам.
— Я чувствую то же самое. Может быть… мы могли бы попробовать начать все сначала?
Малфой поворачивает свою руку в ее, снова переплетая их пальцы.
— За мной нелегко ухаживать. Я сделаю все возможное, но иногда тебе понадобится терпение.
— Я могу проявить терпение, — размышляет она, — и я могу оказать поддержку. Вероятно, мне понадобится много и того, и другого.
— Я тоже могу, — он еще мгновение смотрит на нее в ночном воздухе, измеряя, дразня, маня. Его переносица сморщивается. — Я не могу в это поверить.
— Сначала я не поверила, что это ты, — признается она, — даже когда все встало на свои места. И я поняла, что сидела рядом с тобой, говорила об этом и…
— Тогда-то я и догадался, — говорит он с улыбкой. — И, как истинный имбецил, запаниковал.
Покачав головой, Гермиона придвигается на шаг ближе.
— Я тоже запаниковала — особенно учитывая то, как ты вел себя в тот день за обедом. И я аппарировала к Тео и заставила его рассказать мне о тебе.
Он прижимает ее руку к своей груди.
— Это все отталкивание людей.
— Я понимаю, — шепчет она, приподнимаясь на носочки, — но тебе это не нужно.
Ее губы касаются его губ, один раз, мягко. И это похоже возвращение чего-то легкого и комфортного, чего-то манящего и электризующего.
Когда она отстраняется, обнаружив, что его серые глаза смотрят на нее, она улыбается. Проводит пальцами по его светлым волосам. Проводит кончиками пальцев по острой линии его скулы.
— Ты действительно думаешь, что мы совместимы на девяносто шесть процентов? — спрашивает она, прикусив нижнюю губу.
Она уже знает, даже не будучи знакома с ним, что они сексуально совместимы. Какая-то ее часть с нетерпением ждет, когда она узнает остальное.
— Да, — говорит он, опустив подбородок, — и, возможно, после нашей первой встречи я разделил магию, лежащую в основе алгоритма Джорджа, чтобы определить его достоверность.
— Это звучит как то, о чем я должна была подумать в самом начале.
Они обмениваются улыбками, и он запускает руку в ее волосы, накручивая локон на пальцы.
— Мерлин, ты еще прекраснее, чем я думал о тебе все те времена, когда я мог только воображать.
Ее щеки пылают теплом, несмотря на прохладный воздух. Он снова притягивает ее к себе, его губы встречаются с ее губами в неуверенном прикосновении, язык касается ее языка, прежде чем он с тяжелым выдохом отстраняется.
— Что мы будем делать дальше? — спрашивает он, на его лице мелькает неуверенность.
Гермиона обхватывает его за шею, притягивая его высокое тело к себе.
— Думаю, на этот раз мы узнаем друг друга по-настоящему. По одному шагу за раз.
— Для ясности, — говорит он, целуя ее в челюсть, — мы говорим не только о сексе.
— Больше, чем секс, — подтверждает она, наклоняя голову, чтобы он мог провести рукой по ее шее. — Я думаю, мы говорим о девяноста шести процентах.