Вампир посмотрел на безмятежное лицо спящей ведьмы и неслышно вздохнул «Прости, Großvater. Это была временная слабость, больше я не потревожу твой дух».
На момент того, что позже окрестили «позорищем Адлигвульфов» война ещё продолжалась, но с тех пор у ведьм не было более непримиримых врагов, чем они. По распоряжению Карла Адлигвульфа был создан специальный отряд, который охотился исключительно за ними, и об участи пойманных ведьм оставалось только пожалеть. Старый герцог настолько их ненавидел, что в своём завещании пообещал выйти из могилы и лично порвать на куски каждого, кто рискнёт притащить в родовое гнездо любовницу из ведьм.
С нежного возраста приученный к довольно жёстким взаимоотношениям Раймонд не отличался особой чувствительностью, но однажды он пробрался в родовой каземат и увидел там допрос одной из пленных ведьм. Это потрясло его настолько, что некоторое время он мучился кошмарами. Возможно, это произошло оттого, что именно тогда его начали интересовать девушки, а пойманная ведьма была слишком молода и хороша собой — во всяком случае, пока над ней не поработали палачи. Он даже порывался её спасти, но благоразумие взяло верх.
Несмотря на тревогу старого герцога, он так и не признался, чем вызваны кошмары. Лишь Рихард знал, в чём дело, поскольку у них была одна спальня на двоих. По выкрикам брата он быстро догадался, что его мучит, но не выдал его, хотя наедине жестоко дразнил. Взаимоотношения братьев не стали мягче, но, спаянные общей тайной, они старались без причины не задевать друг друга. От кошмаров был ещё один неожиданный эффект, Раймонд больше не получал удовольствия от охоты на двуногую дичь.
Официально такие вылазки не поощрялись, но знатные семейства закрывали глаза на выходки своего молодняка, считая, что нужно поощрять хищнические инстинкты. Вынужденный участвовать в развлечениях своего круга, Раймонд по мере возможностей стремился сразу же убить намеченную жертву, не доставляя ей мучений. Правда, эту слабость кое-кто заметил и впоследствии доставил ему немало неприятных минут. Временами он жалел, что не может поступить как Рихард, который наотрез отказался участвовать в кровавых забавах, заявив во всеуслышание, что это скотство. Правда, за это он поплатился расположением Карла Адлигвульфа, и после жестокой порки почти месяц провалялся в бреду. Тем более Раймонду было обидно, когда старый герцог обошёл его вниманием и назначил брата своим преемником.
Опальный потомок, потерявший всё, чем дорожил Карл Адлигвульф, упрямо стиснул челюсти.
«Ничего, Großvater[2]. Вот увидишь, я ещё верну нашему гнезду прежнее могущество, и Звёздная долина вновь станет центром Ночного королевства, и ради этой заветной цели я уничтожу любого, даже Царицу вампиров».
Глава 5
Вблизи их временного пристанища Раймонду повстречался де Фокс, который уже настолько оклемался от отравления, что решил поплавать в пруду. Когда тот поспешно натянул на себя одежду, он передал ему спящую Аделию, а сам пустился в обратный путь.
Юлиан, который занимался стиркой в том же многострадальном пруду, при виде облачения королевы округлил глаза. Не желая пропустить интересные события, он бросился догонять приятеля.
— Наша королева решила уйти в монастырь? — поинтересовался он, отжимая на ходу мокрую рубашку.
— Не имею понятия! — процедил де Фокс.
— Видимо, бедняжка отчаялась, выбирая между тобой и мужем, и решила стать христовой невестой. В пику вам обоим, — предположил Юлиан. — Как ты думаешь, в какой монастырь она собралась? — спросил он, пряча улыбку.
На лице де Фокса появилось ледяное выражение.
— К бенедиктинцам, судя по одеянию.
— Курт, чего злишься? — Юлиан внимательно глянул на приятеля.
— Не твоё дело, — буркнул тот и предупредил: — Amigo, будь добр, не лезь не в своё дело.
Любящее сердце прозорливо. Конечно же, от де Фокса не укрылись припухшие от поцелуев губы любимой женщины, и совсем уж не понравилась блуждающая на её лице счастливая улыбка.
Вампир обернулся быстро. Когда он появился во дворе, граф смерил его взглядом, полным ревнивого подозрения, но тот сделал вид, что ничего не замечает и в сопровождении пленённых ведьм проследовал к навесу, из-под которого они недавно сбежали.
При виде понурых беглянок, ведомых на сворке, юноша удивлённо приподнял бровь, и лицо сероглазой ведьмы просияло надеждой. К её разочарованию он сочувственно улыбнулся и исчез за дверью дома.
«Тоже мне дух природы! Мог бы не удирать, а защитить своих служительниц от подлого кровососа», — расстроилась Руиса Файр и скривилась, заметив, что вампир насмешливо фыркнул и нарочно ускорил шаг. Из-за этого пленённым ведьмам, чтобы не упасть, пришлось почти бежать. Под навесом он с садистским удовольствием вздернул повыше поводки от ошейников и привязал их к поперечной балке. Чтобы не быть удушенными, некоторым ведьмам пришлось встать на цыпочки, и Эмма Секурите рискнула попросить его о снисхождении.