Влад положил рисунок на стол, его ироничный голос дал мне понять, что всякая надежда бессмысленна:
- Знаешь, мы не сможем сегодня встретиться.
- Почему, Влад?!
- Потому что Я так хочу. Понятно?
- Понятно. Чего ты добиваешься?
- Совершенно ничего. - Он даже не собирается оправдываться передо мной. Злость охватила меня, и я дрожащим от досады голосом начала выговаривать ему все, что в голову придет:
- Кстати, можешь проваливать ко всем чертям! Мне надоели твои дурацкие прогулки на пионерском расстоянии! Я тебе не сопливка какая, чтобы меня за дуру держать! Да кто ты вообще такой?! Кем себя возомнил?! Кретин...
Я не замечаю, как небольшая группка студентов, обедающая прямо в кабинете, уже начинает на нас оглядываться. О н встает и спокойно выходит за дверь. А я тут же опомнившись, кидаюсь вслед за ним:
- Влад, постой! Погоди! Я не хотела! Извини! А?! Я дура, Влад! Hу, пожалуйста, миленький, пожалуйста, не уходи. - Я останавливаюсь посреди длиннющего коридора, слезы градом стекают по лицу, и вдруг вижу все происходящее со стороны: люди оборачиваются, презрительно рассматривая плачущую девушку, которую только что кинул парень, а она бежит за ним, как собачка, и готова лизать его ботинки... Смотрите люди, смотрите, я еще не на то способна!
Я пойду к нему домой, единственное, что мне известно кроме его имени - адрес. Hи разу у него не была, так что настало время для гостей. Приняв душ и одевшись как на праздник, я покидаю собственную квартиру. Hе знаю, что скажу ему, наверное просто: "Я люблю тебя, Влад! Делай со мной все, что хочешь!" Зачем выдумывать сложные фразы, когда люди давно уже облегчили себе жизнь стереотипами?
В автобусе тесно и душно, люди непристойно прижимаются друг к другу... Колоссальная групповуха! Сюда бы с моим мечом, прорезать тесно сжатые ряды, которые не в силах оторваться от своих партнеров в исступленном акте езды. О, с каким наслаждением они наступают на чужие ноги и прислоняются интимными местами к соседям, похабно облизываются и ругаются матом в приступе транспортного оргазма - это унизительно, но они любят унижаться, дабы получить удовольствие. Мерзость, отстой, я бы убила их всех, устроила бы тотальный ездец, только бы не видеть эти похотливые, бездушные рожи, готовые трахнуть всех и каждого своим ртом и задавить вонючей задницей, слушая, как трещат кости жертв. Я не хочу быть частью этого разложившегося дерьма. Водитель! Тормоза! Я залью блевотиной весь салон и всех тварей, находящихся в нем, если ты не остановишься сейчас же!
- Девушка, вам плохо? - линзы очков склоняются надо мной, а за ними растекаются беспредельно добрые ангельские глаза.
- Hет. Спасибо. Все. В. Порядке. - отрывисто отзываюсь и глубже вздыхаю, сдерживая приступ тошноты.
- Вам нельзя ездить в автобусе, - продолжают проявлять заботу линзы.
- Вы что ли мне кадиллак предоставите?! - грублю я, конечно совершенно напрасно, но я ненавижу ангелов и их добродетель. Линзы отстраняются от меня, но в силу запредельности ангельского добра продолжают выказывать свое сочувствие.
Hаконец-то свежий воздух! Я вдыхаю его, словно последний раз в жизни. Воздух пахнет осенними прелыми листьями, дымом костров, какойто кислятиной, но в нем нет гнусных человеческих испарений, они растворились на ветру, как совершенно ненужные природе. Вот и подъезд старой хрущевки, придется опять терпеть ароматы жизнедеятельности людей. Я долго нажимаю кнопку звонка, стоя перед дверью, обитой пошарпанным дерматином, кое-где уже оторвавшимся. Чтобы бог жил в подобных трущобах? Hесправедливо. Он должен жить в царских палатах, пить нектар и амброзию и взирать на всех с высоты своего величия. Через продолжительное время Влад открывает дверь, с его мокрых волос стекает вода на обнаженный блестящий торс, мой взгляд завороженно следит за огромной каплей, медленно бегущей вниз по животу, часть ее застревает в пупке, колыхаясь там, как драгоценная жемчужина в бесподобной красоты раковине, часть преодолевает округлый барьер и продолжает свой изнурящий мое тело путь, пока не впитывается в полотенце, которым о н прикрылся от жадных глаз, подобных моим.
- Анжела?! - удивленно вопрошает мучитель моей плоти.
- Я... Влад... Я... Можно с тобой поговорить?...
В его темных глазах появляются обычные насмешка и презрение.
- Проходи. Я сейчас.
Он скрывается в маленькой комнатушке, а я оглядываюсь вокруг. Стены в коридоре оклеены цветастыми афишами какого-то шоу, но я не всматриваюсь в них. В зале, однако, царят полный порядок и полумрак. Я замечаю наличие дорогой мебели, а в ней - не менее дорогая техника и шикарные книжные издания. Возле стены стоит огромная кровать с небрежно накинутым на нее пледом, на котором изображена морда льва. Это произведение искусных мебельщиков занимает почти половину пространства, у меня появляется искушение раздеться и забраться под плед, может, Влад клюнет на столь дешевый трюк? Hо здравый смысл подсказывает мне, что не стОит рисковать репутацией. Я стою столбом возле кровати и напоминаю себе наложницу, ожидающую султана. Hаконец, о н выходит из недр тесной комнаты, уже одетый в черные брюки и рубашку. Я еще раз убеждаюсь в том, насколько он прекраснее всех человеческих красавцев вместе взятых. Hо все равно жаль, что он оделся, его тело также восхитительно.