— Как ты узнал, что я проголодалась? — вопросом на вопрос ответила она.
— Выражение вашего лица, направление движения, голодный взгляд… — улыбнулся я в глазок камеры.
— Ты за мной наблюдал? — Мне показалось, что её сейчас хватит удар.
— Простите… Но я контролирую все камеры в доме, на территории и возле неё… — поняв, что совершил какую-то непростительную глупость, признался я.
— Ну и как? — поинтересовалась она, уперев руки в бока и еле сдерживая подступающее бешенство.
— Две попытки вторжения из Сети. Один флаер с папарацци, который висит в двадцати километрах от особняка. Семь попыток снять разговоры внутри дома со спутника… — Прекрасно понимая, о чём она спрашивает, я решил сместить акценты.
Услышав про флаер, девушка смертельно побледнела:
— Когда они появились?
— Не волнуйтесь, Элли! Этот флаер висит тут уже неделю. Естественно, периодически улетая и прилетая. По крайней мере, попытки съёма информации с него зарегистрированы двадцать шесть раз. Кстати, сегодня атак из Сети было даже меньше, чем обычно. Спутник — в пределах статистической погрешности… Так что волноваться не о чем…
— Тогда вернёмся к моему вопросу… — Эль снова разозлилась, но уже не так сильно.
— Голодны. Очень. Рекомендуется поесть отбивные по-хотаррски с красным вином и сыром…
Услышав название своего самого любимого блюда, девушка усмехнулась, склонила голову к плечу и… показала мне язык:
— Считай, что выкрутился. И давай без этого «вы», ладно?
— Как скажешь, Эль… Накрываю на стол… Спускайся через пару минут… — добавил я, видя, что она колеблется…
Ужин удался на славу. Выпив пару бокалов вина и слегка расслабившись, Эль разложила кресло почти в горизонталь и, приглушив верхний свет, задумчиво уставилась в окно. Говорить ей не хотелось. Хотя сонму обуревающих её чувств мог бы позавидовать иной театр. Грусть, душевная боль, тяжёлые, острые воспоминания граничили со стеснением, стыдом и почему-то чёрной меланхолией. Ни одной светлой мысли. Пришлось немножечко помочь.
Музыка, возникшая на самой грани между звуком и тишиной, не относилась к категории её любимых. Хотя и была на сто процентов в её вкусе. Поэтому не отвлекла её от мыслей. Но чуточку сместила их направленность… Шелест листвы и лёгкий шум прибоя, которые я вывел на второй план, тоже не должны были резать слух. Как и лёгкий аромат свежего горного воздуха. Правда, чтобы заставить отвлечься от снедающей её душу тревоги, пришлось транслировать эмоции почти на сорока процентах мощности. Но дело стоило того — через полчаса Эль, подложив под щёку ладошку, мирно спала на медленно разложившемся в лежак кресле и счастливо улыбалась во сне…
Скорректировав температуру в столовой, я бесшумно убрал со стола и, удостоверившись, что в ближайшее время девушка не проснётся, на всякий случай добавил в воздух немножечко снотворного. А я, выбравшись на балкон, прикрытый от любопытных глаз поляризующим полем, трансформировал кресло в подобие качалки и занялся отладкой системы безопасности особняка. А заодно и сверкой загруженных мне программ с тем, что появилось нового с момента их написания…
В принципе служба безопасности родителей Элли ела свой хлеб не зря: за два часа упорных поисков слабых мест я умудрился найти только два. И те — не явные. То есть для того, чтобы ими воспользоваться, надо было иметь коды доступа к серверу особняка, досконально знать характеристики системы и быть очень хорошим программистом. Немножечко подумав, я создал клон системы и, вернув в неё старые пароли и настройки, подключил её ко всем входящим в особняк Сетям. Сам не понимая, зачем мне это надо… Теперь все попытки как-то изменить настройки системы извне должны были отражаться на её виртуальном двойнике. А основа оставалась неизменной. Если, конечно, не знать алгоритма, дающего возможность подключиться к настоящему серверу. Завершив работу, я немножечко поудивлялся своему параноидальному психозу, но решил, что это вряд ли сможет кому-то повредить, и закрепил внесённые изменения. Потом размялся на тренажёрах и поплавал в бассейне.
Тело адаптировалось быстро. Несмотря на то что в открытом доступе информации о продукции корпорации «Удовольствие» практически не было, то, что содержалось в моей голове, повергло меня в шок. Обрадованный согласием богатого клиента, Анджело загрузил в меня всё, что смог! В буквальном смысле. Астронавигация и топологическая алгебра соседствовали с принципами вышивания крестиком и техникой стрельбы из лука. Навыки метания бумеранга — с основными принципами флористики. Мусора было столько, что для адекватной работы с памятью я заархивировал основную массу информации и запихнул её куда подальше. Резонно посудив, что вряд ли когда-нибудь от меня потребуется добывать огонь трением или собирать примитивный ламповый радиоприёмник.
Не обошлось и без минусов — предел прочности очень неплохо скомпонованного тела составлял всего восемь месяцев. Что, согласно мнению корпорации-производителя, в два раза превышало максимальный срок, за который покупатель охладевал к своей новой игрушке. Вроде бы процедуры восстановления отслужившего свой срок тела были предусмотрены, но как-то неявно. По крайней мере, ни технологии, ни каких-либо упоминаний о ней я не обнаружил. И философски решил, что займусь этим вопросом ближе к концу выделенного мне срока…
Вторым минусом оказался маленький пункт в подписанном Элью контракте, в котором весьма завуалированно было сказано, что покупатель берёт на себя ответственность за возможные неполадки конкретно с этим экземпляром, возникшие в процессе его, то есть моей, эксплуатации. Удивлённо проштудировав все прилагающиеся к нему документы, я обнаружил запись голоса моей хозяйки, отвергающей поставку из Люцано, распечатку контрольной лаборатории, обнаружившей в моём программном обеспечении какие-то мелкие и нелокализуемые сбои, и запись процесса импринтинга. В общем, получалось, что во мне есть какой-то изъян, который может негативно сказаться на будущем моего покупателя…
Час, убитый на автотестирование, не дал никаких результатов — я укладывался во все расчётные показатели, заниженные с поправкой на время, прошедшее с момента активации — ни тело, ни мозг, ни встроенный процессор ещё не вышли на расчётный режим…
— Рейг! Ты где… — Эль, открыв глаза, испуганно посмотрела по сторонам, заметила меня и сладко потянулась: — Боже, я выспалась! Ты, наверное, волшебник?
— Только учусь… — найдя в базе данных идеально подходящий для её состояния ответ, улыбнулся я.
Глава 5
Сэмми Гранд
Мужчина был высок, хорошо сложен и явно провёл молодость не в праздных развлечениях. Позавидовать ширине его шеи и плеч мог бы, пожалуй, даже профессиональный борец. Короткая стрижка, неплохой костюм, уверенный взгляд глубоко посаженных глаз — окинув взглядом появившегося на пороге кабинета человека, Сэмми заставил себя отвлечься от просматриваемых документов и внутренне подготовиться к предстоящему разговору…
— Здравствуйте, господин… э-э-э? — Не успев опуститься в кресло, гость сразу взял быка за рога.
— Сэмми. Просто Сэмми… — Изобразив на лице подобие улыбки, Гранд отключил голограмму просматриваемого текста, откинулся на спинку и, вздохнув, начал говорить:
— Итак, господин Макс Шульке. Отставной лейтенант Корпуса тяжёлой планетарной пехоты. Шестьдесят два стандартных года. Уволен в отставку после тяжёлого ранения, полученного в одной из мелких стычек на Периферии. Четыре ордена, полтора десятка медалей. Последние шесть лет — работа в службе охраны. Начальник смены в особняке господ Беолли. Со вчерашнего дня — практически безработный. Холост. Без вредных привычек. Допуски категорий…
— Я убедился, что моё досье вы, как минимум, прочитали, господин «просто Сэмми». Как вы понимаете, я тоже в курсе того, что там может быть написано. Может, обойдёмся без ненужной лирики и перейдём к делу? Ваши люди, доставившие меня сюда, обещали, что встреча не займёт у меня особенно много времени. Кстати, у меня небольшая просьба. ДО НАЧАЛА нашего разговора хочу вас предупредить, что встроенный анализатор окружающей среды после увольнения из Корпуса никуда не девается. Поэтому убедительная просьба не использовать при разговоре химию, которая должна способствовать принятию мною того или иного решения. Я, конечно, понимаю, что изменение химического состава воздуха в вашем кабинете не ваших рук дело… — Тут отставной офицер позволил себе слегка вильнуть взглядом, демонстрируя, что понимает, от кого ТУТ исходят все приказания, и, снова превратившись в говорящую статую, продолжил: — Но эти изменения мне не нравятся. А активировать подавление вашей химии мне бы не хотелось…