Она повернулась и увидела бинокль — той же самой фирмы. А ведь он прав, бинокль поинтересней ножичка будет… Стоил он, правда, дороже — четыреста двадцать восемь рублей.
— Я могу добавить, — сказал незнакомец, будто читая мысли. — Если тебе не хватает.
— Я передумала, — сказал она и пошла к выходу.
На улице он догнал ее. Она заглянула ему в лицо.
Это не розыгрыш? Не какая-то ужасная мистификация? Но он был абсолютно серьезен.
Тогда она остановилась.
— Но как же я смогу узнать то, о чем вы сказали? Моя мама жива?
Он молчал, не говорил ни да ни нет.
— Кто мне поможет?
— Я думаю, такой человек существует, — сказал он. — И ты знаешь о его существовании.
— Это вы?
Он покачал головой.
— А как же я пойму, кто он?! — воскликнула она в отчаянии.
— Вот послушай. В одном красивом и не совсем сказочном городе жили два человека: Хитрец и Мудрец. Они были самыми знаменитыми жителями города и самыми уважаемыми. Но если Мудрец нес свой авторитет, или, как сейчас сказали бы, имидж, с достоинством, ни на кого не оглядываясь, то Хитрец ревновал и все думал, как бы ему одержать первенство над Мудрецом. Однажды Хитрец поймал бабочку и придумал, как унизить Мудреца. Он решил спросить его: жива бабочка или нет? Если Мудрец скажет, что жива, Хитрецу останется только крепче сжать ладонь, и бабочка умрет. А если Мудрец скажет, что бабочка мертва, то нужно просто разжать пальцы, и она улетит. В дворце Правителя все затаили дыхание, когда Хитрец задал свой вопрос. Но Мудрец только улыбнулся и сказал: «Все в твоих руках…»
Глава первая
Раздался звонок.
На столе у начальника Федеральной службы исполнения наказаний Минюста — Клементьева стояли только два телефона. Оба не были прямыми, оба были подключены на его секретариат, но только если по одному могли звонить «простые смертные» — сотрудники его и других подобных ведомств, то второй предназначался для связи с высшими сферами. Был еще телефон, по которому могли звонить из Кремля, минуя секретаршу, но утром он вышел из строя — честно говоря, Клементьев сам неловким движением спихнул его на пол, а новый аппарат еще не успели поставить. Городского же телефона не было вовсе — ни к чему государственному человеку отвлекаться на всякие мелочи.
И сейчас один из этих двух телефонов звонил.
Начальник Федеральной службы держался с подчиненными демократично. Например, он нередко отпускал секретаршу за час до конца рабочего дня, потому что знал, что ей нужно забирать ребенка из детского сада. Не то чтобы он любил сам отвечать на телефонные звонки — в это время он любил подводить итоги рабочего дня, и делать ему это больше всего нравилось в ничем не нарушаемом одиночестве.
Клементьев был еще сравнительно молодой мужчина — в прошлом месяце ему исполнилось сорок восемь, по утрам он пробегал пять километров, а вечером — столько же проплывал и к этому времени почти не уставал, какие бы нагрузки за день ни выпадали. Голова работала превосходно. Он анализировал прошедшие за день события, планировал ближайшие административные шаги, прочие фактические мероприятия. Клементьева в министерстве уважали. Всех своих сотрудников министерства он знал по имени-отчеству. Это, конечно, был старый испытанный способ, да только не каждому под силу запомнить, как, например, зовут уборщицу или лифтера.
День заканчивался вполне благополучно — никаких эксцессов, ничего экстраординарною… А пока что его ждала прохладная голубая дорожка бассейна «Олимпийский», также подчеркивавшая демократизм Клементьева — он плавал там среди простых смертных. Правда, справа, чуть сзади, и слева, немного спереди, неизменно плыли телохранители, но такова уж его доля, ничего не поделаешь…
Начальник Федеральной службы смотрел на два телефона и затруднялся определить, какой именно звонит. Звонить могли оба, но, скорей всего, это был тот, что «рангом пониже», то есть не из Кремля и не из Белого дома. И чтобы убедиться в этом он взял трубку — ту, что попроще, ожидая услышать голос какого-нибудь подчиненного или коллеги.
Но в трубке были гудки, а телефон между тем продолжал звонить. Значит, все-таки звонили из правительства или аппарата Самого. За те доли секунды, что его рука тянулась к трубке, а потом прислоняла ее к уху, Клементьев успел перебрать многочисленные варианты, кому и зачем он мог понадобиться.
Но и эта трубка не желала разговаривать, а звонки между тем продолжались.
Что за черт?!
И тут только до него дошло, что звонит его собственный мобильный телефон, по которому он доступен лишь для семьи и близких друзей. Звонки были похожи. Клементьев вытер пот со лба. Ф-ух, заработался, ничего не скажешь. Скорее надо до бассейна добраться. Он мельком глянул на дисплей — номер не определялся. Что ж, бывает.