— Так в грибоедовском лицее этого как раз и нет. Приятное исключение из правила. Я в общем говорю.
— Зачем мне твое «в общем»?
— Затем, что ваша Женя Земляникина — просто кадровая «бомбистка».
— Ты это серьезно?
— Еще как! В первый раз она «заминировала» школу еще в начале прошлого учебного года — через неделю после захвата школы в Беслане. Во второй раз — еще через два дня. Потом еще и еще. Всего девять раз за полтора месяца. Ни разу приезжавшие в школу милиционеры и собака-сапер ничего не нашли. Зато они объясняли школьникам, что есть такая статья двести семь в Уголовном кодексе — «Заведомо ложное сообщение о терроризме». Прослушав эту лекцию после девятого звонка — девятого, Сан Борисыч! — такого же заведомо ложного, как и все предыдущие, знаете, что сделала Женя?
— Позвонила в десятый раз, наверно?
— Не-а. Пришла в милицию с повинной.
Турецкий удивленно покрутил головой:
— Зачем она это делала, как ты думаешь?
— Понятия не имею. Директриса, умная тетка, говорит, что это форма протеста.
— Протеста против чего? Военных действий в Чечне? Отстрела пушных зверьков? Глобального изменения климата?
— Вообще протеста. Возраст такой. Плюс семейные неприятности.
— То есть?
— Директриса говорит, что общалась с отцом Жени Земляникиной — умный, добрый, интеллигентный человек. Но с дочерью у него контакта почему-то нет.
— Любопытно… Ты, Денис, кстати, знаешь, чем он занимается? Он владелец маленького антикварного магазина на Арбате. Земляникин Георгий Максимович.
— Значит, неплохо зарабатывает. Между прочим, все выезды саперов обошлись интеллигентному папаше почти в двадцать тысяч рублей.
— Ничего себе…
— Вот именно. Кроме того, Женю занесли в особую картотеку ГУВД. Там бывшие «террористы» остаются навечно и при очередном звонке о бомбе в первую очередь оказываются под подозрением. В общем, после всего этого отец ее из школы забрал и устроил в ваш замечательный лицей…
— Имени Грибоедова.
— Имени Грибоедова. И теперь она — одноклассница вашей Нинки. Не боитесь? — ехидно поинтересовался Денис.
— Нет. Они подруги. — Турецкий подумал немного и после паузы добавил: — Кажется. Ты сам-то что думаешь по этому поводу?
— А что тут думать? Все ясно как божий день. Зачем прогуливать в одиночестве, если можно закрыть всю школу? Так веселей. В общем, детишки побеждают взрослых их же оружием — терроризмом.
— Ничего тут, Денис, не ясно, — задумчиво произнес Турецкий. — Дело не в прогулах.
— Да? А в чем же? — Денис явно был настроен скептически.
— Не знаю пока. Девчонка меня попросила найти ее мать. Сказала, что она пропала тринадцать лет назад. Сунула в карман листочки из дневника. И исчезла. Понял?
— Понял. Не понял только, почему она лишь теперь спохватилась. Что-то нелогично.
— Я тоже так рассуждал. Пока не додумался до очень простой мысли: она выросла и поняла что-то, чего раньше не понимала. Или узнала нечто такое, о чем раньше была не в курсе.
— Ладно, допустим. А как же семья? Почему отец не рыпается?
— Вот это-то и интересно. А что с портретом? Удалось добыть?
Денис вынул из портфеля две фотографии:
— Она?
— Она, — признал Турецкий. — Слава богу. Как ты их достал?
— Обыкновенно. Перефотографировал. Она у них висит там на доске победителей всяких олимпиад.
— Вот Нинка, стерва маленькая, — сквозь зубы сказал Турецкий.
— Что?
— Не обращай внимания. А какую олимпиаду она выиграла?
— Сейчас припомню. Она… заняла второе место в городской олимпиаде по русской литературе. Точнее, по сочинению.
— Так она у нас сочинительница, что ли?
— Получается.
Час от часу не легче, подумал Турецкий.
— В общем, так, Денис. Мне нужно наблюдение за ее домом. За ее отцом и братом.
— Ясно. А за ней самой?
— Не получится.
— Почему? — заинтересовался Денис.
— Потому что она пропала.
— Как — пропала? — оторопел Денис. — Что же вы молчите?!
— Вот не знаю как, — сердито сказал Турецкий. — Сегодня утром я позвонил ей домой, собирался изображать нового учителя, который знакомится со своими учениками заранее — до начала учебного года. Но врать особо не пришлось, потому что Жени уже три дня нет дома. Оказывается, ее отец заявил об этом в милицию еще двое суток назад. Она ушла в лицей и не вернулась, и это был тот самый день, когда я ее видел. А после лицея — у них там тесты какие-то были — она приходила к Генпрокуратуре. Подозреваю, что оттуда ее и похитили.
— Откуда? Из Генпрокуратуры? — Денис улыбнулся.