Турецкий позвонил в районную прокуратуру — узнать, кто ведет расследование по факту гибели Венглинского. Оказалось, двадцатипятилетний выпускник юрфака, следователь Силантьев. Причем он уже почти готов был дело закрыть: налицо имелся явный суицид, потому что в организме Венглинского обнаружен цианид. Единственная нелепость, которая во всем этом присутствовала, пожаловался Силантьев Турецкому, — это то, что во рту Венглинского была жевательная резинка. Станет ли самоубийца жевать перед смертью? Вроде сомнительно. Или нет?
Тут Турецкий вспомнил девушку, которую обнимал Венглинский в метро, и сказал:
— А резинку сохранили?
— «Орбит» без сахара? Не знаю. Наверно. А что?
— Так вот что я вам скажу, молодой человек. Цианид был в ней. Венглинского отравили. Ищите девушку лет семнадцати — двадцати, ростом метр шестьдесят — метр шестьдесят пять, рыжеволосую, хотя, конечно, она теперь по-другому выглядит. Проверьте все видеокамеры в метро на «Третьяковской» и соседней «Новокузнецкой». Возможно, обнаружите их вместе. В таком случае получите портрет — организуйте розыск как можно оперативней. Если нужна будет помощь, обращайтесь. Если найдете хоть что-нибудь, дайте знать немедленно!
…В конце рабочего дня Турецкий позвонил Филе Агееву, который следил за Дмитрием Либиным. Пока что слежка ничего не дала. Время свое Либин проводил либо дома, либо в университете, либо в спортивном зале.
В семь вечера Турецкий заехал на работу к Нине Коростелевой и отвез ее домой.
— Вот уж никогда не думала, что у меня будет личный водитель, — смеялась она в машине.
— Я уже третий раз вижу, как ты смеешься, — заметил Турецкий.
— Ты считаешь?
— Приходится… Знаешь, я все думаю об этой девочке, Жене. Вот она ищет свою мать. Мы ищем ее. Все с ума посходили. А почему? Девчонка нас завела. Как у нее это получилось?
— Тебе виднее, ты сыщик.
— Я не сыщик, я следователь, — сказал он машинально. — Нина, ты думаешь, у нее тяжелая жизнь?
— Трудно сказать… Она живет без матери. Все зависит от того, какие люди ее окружают.
Турецкий задумался о детской впечатлительности. Ребенок наблюдает за миром своих родителей. Старается постичь и оценить его. Наверно, фразы, неосторожно произнесенные в присутствии малыша, подхватываются им, по-своему истолковываются и создают определенную картину мира, которая надолго сохранится в его воображении. И вот девочка, что-то такое запомнившая в детстве, возможно фразу отца, что «мама уехала в командировку», даже перед лицом фактов не в состоянии поверить, что ее матери больше нет в живых. Либо она действительно узнала нечто новое…
И, словно читая его мысли, Коростелева сказала:
— Взрослые часто произносят при детях фразы, совершают поступки, которым не придают значения, но им-то они представляются полными скрытого смысла. Пессимистическое представление о мире, сложившееся у ребенка в детстве, возможно, в дальнейшем изменится к лучшему. Нужно остерегаться давать ребенку опасную пищу для воображения. Избавить детей от тяжелых переживаний можно, только если все время помнить о том, что они обладают обостренным любопытством и гораздо впечатлительнее взрослых.
— Ты такой специалист, — сказал Турецкий. — Что же не заведешь собственных детей?
— А может быть… тогда я уже не буду «такой» специалист, а? Кстати, ты останешься у меня сегодня?
Турецкий покачал головой.
— Так я и думала. Давай я помогу придумать тебе оправдание. Допустим… допустим, тебе нужно… сменить одежду, потому что предстоит визит к высокому начальству. Ну как?
— Ничего, — оценил Турецкий. — Только обычно я по таким поводам стараюсь одеваться хуже, чем обычно.
Нина засмеялась.
— Четвертый раз, — сказал Турецкий.
Вернувшись домой и выполняя автоматически разнообразные действия: принимая душ, ужиная, просматривая новости по телевизору, Турецкий обдумывал один циничный тезис, который как-то высказал в приватной беседе Грязнов-старший: цель не должна оправдывать средства, но окупать их она обязана. Мысль тогда показалась Турецкому не то чтобы уж очень привлекательной, но не лишенной смысла. Сегодня он думал о том, насколько государственный чиновник, не купленный, разумеется, не коррумпированный, может в своей работе руководствоваться этим девизом, если обычными средствами достичь цели не получается. Возможные действия госслужащего, как правило, заранее регламентированы. Ему, следователю с большим стажем, не раз приходилось по мелочи (а то и не очень) нарушать закон, но, как правило, это делалось не для того, чтобы достичь цели (наказать виновных), а затем, чтобы отстоять имеющиеся позиции (защитить пострадавших).