Убедившись, что на горизонте испанцы, Дирк распорядился поднять давление в обоих котлах. Мохаммед удовлетворенно кивнул. Обождав, пока топки раскочегарятся, прикинув положение французского парусника, чтобы он был на подхвате, но не угодил под ядра, первый помощник двинул машинный телеграф в положение «средний вперед». Из труб повалил привычный черный дым, а «Миссури» двинулся навстречу очередным жертвам.
Испанцы вряд ли знали о начале войны. Прошло всего две с половиной недели после ее объявления. Надо, чтобы новость долетела, точнее доплыла до какого-то транзитного порта, куда зашел бы конвой. Первым таким портом и должен был стать Танжер перед последним перегоном в Барселону. Но по планам Мохаммеда корабли войдут в гавань совсем в другом качестве.
Не зная наверняка, но будучи настороже, капитан головного, самого крупного галеона приказал увеличить парусность, открыть орудийные порты и приготовить пушки. О вечных проблемах с Францией он был наслышан. Поэтому, увидев под французским флагом пароход буксирного типа, только без рангоута для парусов и с маленькой пушкой на носу, пустившей ядро по курсу, он сразу понял, что назревает конфликт. С другой стороны, странный узкий корабль не вызывал опасений, общее количество орудий в конвое более сотни. Сейчас они отгонят худого наглеца, и можно отдохнуть в Танжере.
— Дирк, твоя оценка?
— В головном минимум груза, пушечные батареи в два ряда и полная палуба людей. Интерес представляют все остальные. Хотя за последним шлюпом я бы даже не гонялся.
— Планируешь сразу топить флагмана?
— Дадим шанс. Попаду одиночным с большого расстояния, если у него не рванет порох, есть возможность спасти часть экипажа, — ван дер Дирк оторвался от трубы и посмотрел на босса. — Они не солдаты, обычные торгаши.
— Ладно, давай.
Дирк скомандовал «малый вперед» и «лево руля». Наученный опытом боя с «Роял Оук», он не лез в ближний бой. Шальное ядро не утопит «Миссури», но может наделать проблем.
Флагман оказался в девятистах метрах по правому борту и шел прямо на пароход, сокращая дистанцию. С восьмисот метров голландец открыл огонь одиночными последовательно из каждой башни, корректируя углы наводки по гейзерам от предыдущих выстрелов.
Третий снаряд с меланином влетел в носовую часть, но не разорвался.
— Бывает, — подбодрил Мохаммед, — давай еще.
Следующий заряд пришелся в цель, и у галеона оторвало носовую часть. Все, кто находились на низком полубаке, включая капитана, погибли на месте. Но многим повезло. Кроме зарядов для носовых орудий в носу не было больше пороха. Шимоза рванула в матросском кубрике. Рухнула фок-мачта. Галеон, еще некоторое время увлекаемый инерцией и оставшимися парусами, двигался вперед, но его открывшийся спереди корпус набирал воду, как ковш. Он очень красиво ушел на дно, без бортового крена, почти на ровном киле, на всех парусах и с развевающимися флагами. Он продолжал двигаться вперед, даже когда вода накрыла палубу и затапливала высокую корму, словно последним отчаянным рывком пытался таранить обидчика.
Все, кого смыло с палубы живьем, получили надежду спастись.
— Сегодня море теплое, пусть искупаются, — прокомментировал капитан. Снова зашумела машина. Очередной снаряд бухнул по курсу следующего галеона, но тот уже сворачивал огромный прямоугольный парус на фоке. За ним легли в дрейф остальные.
Кораблей было столько, что Мохаммед не стал заниматься их разоружением и подсадкой французской призовой команды. Отправив Дирка на галеон, ставший головным, шлюпку для объяснений, почему сегодня у испанцев такой трудный день, капитан решил, что придется сопровождать всю добычу в Танжер. Позволив подобрать купальщиков на месте гибели флагмана, всего чуть более пятидесяти человек из многосотенного экипажа, Мохаммед распорядился рыскать вдоль конвоя, как овчарка мимо стада, чтобы не разбежались.
Английский губернатор был в смятении. Французский капитан вручил ему копию постановления де Голля о войне с Испанией на тотальное уничтожение, но уж больно все смахивало на банальное пиратство в отношении дружественной англичанам страны.
Вопрос был решен в лучших традициях времени: губернатору была предложена половина от выручки за проданные товары и корабли. Моментально пленные галеоны получили удобное место для стоянки, английские перекупщики полезли в трюмы, чтобы потом перепродать испанцам их же имущество, но уже по английской цене.