Командиры отрядов радостно загалдели и разошлись по батальонам и ротам. А через три дня мы уверенно выдвинулись навстречу регулярной французской армии. Потому что знали — Единый Бог на нашей стороне!
Прошло несколько часов. На Земле-2 за это время Сартаков поднял драгунский полк, прошел Южную Германию, Восточную Францию и приготовился к схватке с армией короля-солнца. Якимура создал гарнизон Ниццы, «святой» Клинтон со товарищи развернул грандиозную рекламно-религиозную кампанию, а Голдберг превращал кучку золота в гору. Заречный, обеспечивший Миссию материалами и оборудованием, сумел выкроить несколько часов для текущих дел Центра и, торопливо хлебая кофе, просматривал в своем кабинете последнюю информацию. За этим застал его заместитель.
— Плохо выглядишь, Михаил, — поприветствовал его Штрудель. — Надо отдыхать хотя бы четыре часа в сутки.
— Не подкалывай, Франк, — отмахнулся начальник комплекса. — За четыре часа у нас там проходит больше месяца. Тебе тоже доброе утро.
— Значит, и тебя раздражает, что мы здесь в аврале — все равно сонные мухи по сравнению с неторопливым семнадцатым веком.
— И что ты предлагаешь? — Михаил знал своего коллегу давно и был уверен, что немец завел разговор неспроста.
— Как ты отнесешься к идее отправить на остров к Мазовецкому еще девять человек с кое-каким оборудованием?
— Меня порвут за перерасход энергии.
— Знаю. Но пока ты занимался милитаризацией Земли-2 и сверхнадежной безопасностью комплекса, мы тоже кое о чем подумали. Конкретно: предлагаем создать научный центр прямо сейчас, не дожидаясь НТР. В общем, я и еще восемь добровольцев перебрасываемся к Тадеушу и работаем.
— И как же вы там двинете науку? На коленках и мобильных компьютерах? Вы же для любого «дополнительного подтверждения правильности теории анизатропно-диффузионных полей» требуете оборудования на сотни миллиардов и штат в двести яйцеголовых. Что, не так?
— Все так, Миша. Но учти, на острове каждый мыслит в двести один раз быстрее, чем здесь. А любой лэптоп будет в двести раз производительнее. Да там любой карманный комп обставит земной суперкомпьютер. Все продумано. Ты распространяешь сенсацию, что в Тибете создан уникальный сверхпроизводительный кибернетический мозг. Здесь остаются люди, принимающие заказы подходящего профиля. Мы делаем мозговой штурм в двести раз быстрее любой земной команды. Результат продаем на коммерческой основе. Окупаем переброску нашей команды и частично — остальной проект.
— Остроумно, — согласился Заречный. — Но, прости, еще один вопрос. Неужели ты согласишься больше никогда не видеть Агнессу?
— Она в числе инициаторов идеи и добровольцев.
Вот так, подумал Михаил, иногда великие дела случаются оттого, что жена главного фигуранта согласна лететь с ним хоть на край света. В нашем случае — даже за край и навсегда. А ему оставаться здесь, расхлебывать прозу жизни, допрашивать очередных нарушителей охраняемой зоны и из двадцать четвертого века отправлять в семнадцатый оружие двадцатого века…
Французская армия двигалась на нас по дороге от Лиона, так сказал светлейший князь, который невероятным образом узнавал о вещах, происходивших на удалении сотен лье. Он категорически запретил тактику нападений летучих отрядов из засады на растянувшиеся королевские колонны, говорил, что таким образом истребим часть их живой силы (что, бывает и мертвая сила?! чур меня!), но не остановим, нужна генеральная битва как демонстрация превосходящей мощи сторонников Единого Бога, чтобы враги не погибали, а бросали оружие и потом всем рассказывали, что воевать с нами просто глупо.
Когда на небе растаяли последние звезды, в двух лье от Валанса батальоны вышли на широкое ровное поле. Городок остался сзади, справа я увидел длинный и низкий каменистый холм с редким кустарником, слева лес. Словно сам Бог создал поле брани, где удобно максимально использовать наше оружие при огромном численном перевесе врага.
Князь благословил нас и отправил первый и второй батальоны вправо. Драгуны спешились, коноводы стерегли лошадей в четверти лье к Валансу, где их не достанет шальная пуля.
В бинокль было видно, как французы неторопливо выстраиваются в боевые порядки. В крохотной горошинке, уместившейся в ухе (меж собой мы ее звали «глас Божий»), раздался голос Олега. Он приказал двигаться скрытно. Я крикнул Гансу, он ротным, и бойцы, пригибаясь и стараясь не шуметь, стали занимать позиции за камнями и кустами. Даже если герцог Савойский смотрел в нашу сторону в подзорную трубу, он, хвала Господу, вряд ли что-то мог заметить, на бойцах была пятнистая маскировочная форма. Снег давно сошел, и на фоне земли, камней и пробивающейся растительности батальон был практически невидим. Французы издалека светили своей яркой красно-сине-белой и всех других цветов формой, еще раз подтверждая правоту нашего командира, заставившего сменить привычные мундиры и доспехи на камуфляж.