— Литье чугуна и стали, металлопрокат.
— Потребуются огромные расходы! Мы окупим строительство продажей металлов?
— Не выгодно продавать сырье и полуфабрикаты. Мы научимся производить такие же по сложности и точности изделия, как я вам показал. И вот на них развернемся по-настоящему.
— Господин, простите за вопрос. Откуда все эти сложные механизмы, чертежи, секреты? В Нидерландах, да и в соседних странах, насколько я знаю, такого нет.
Ван Нааген ожидал похожего вопроса и был готов к нему. Он показал своему помощнику кулон с изображением двух четырехконечных звезд.
— Узнаете?
Ван Меер взволновался не на шутку. Он, прилежный лютеранин, был изрядно напуган голосами, которые дважды раздались в церкви во время служб и смутили прихожан, вселили неуверенность в истинности того, что проповедовали с кафедры.
— Не бойтесь. Всякий, кто молится Христу или Богу-отцу, на самом деле шлет молитву Единому Богу. Если вам так проще представлять его себе, это ваше право, а не грех. Но только те, кто верят ему, не зашорив душу церковными сказками, получают небывалое знание и настоящую силу. Выбор за вами, Руут, но можете с ним не торопиться.
Ошеломленный голландец переваривал услышанное, а ван Нааген продолжал:
— Первым делом мы налаживаем станочное производство. Скупаем оружейную сталь, чего бы нам оно не стоило. Строим собственные доменные и мартеновские печи, выходим на полный цикл, от добычи руды до готового изделия. Как я уже говорил, начальный комплект оснастки предоставлю. Но вальцы прокатных станков, паровые двигатели, горнодобывающую и обогатительную технику необходимо изготовить самим.
Ван Меер не понимал и половины, но на всякий случай кивал головой.
— Естественно, станки мы никому пока продавать не будем. Тем более, в такой точности обработки ни у кого из ваших ремесленников просто нет нужды, даже в часовом и в оружейном деле. Но мы сможем делать мушкеты, что стреляют в десять раз дальше, быстрее и точнее, корабли, что смогут ходить без ветра, карманные часы без гирь и маятника, множество других чрезвычайно полезных вещей, которые сделают нас очень и очень богатыми.
В это время Раджа командовал в мастерской, которую отобрали для создания первого парового двигателя. Привязывать производство к речным колесам, ветрякам и прочим архаичным движителям не стали.
Сначала надо было преодолеть суеверные предрассудки и инерцию мышления. Инженер взял для демонстрации котел с водой и крышкой, вскипятил воду и под струю пара подставил наскоро сооруженный пропеллер. Он весело завертелся.
Старый мастер, подмастерья и ученики смотрели презентацию, как представление в балагане бродячих комедиантов, с интересом, но без тени серьезности.
— Вы видите, — сказал Раджа, — как сила пара преобразуется во вращательное движение. Аналогично крылья ветряной мельницы превращают силу ветра во вращение мельничных жерновов. Необходимо заставить пар вращать сверла и другие инструменты.
Мастеровые заулыбались. Сравнил, там сила ветра, гнущая деревья и срывающая крыши домов, а тут струйка пара из горшка. Если бы не рекомендация лично главы гильдии и посул хорошего вознаграждения, они бы не стали тратить время на ерунду. Но лектор не сдавался. Он закрыл отверстие в крышке, проложил тряпицу между крышкой и чугунком, обернул руку ветошью и крепко придавил крышку. Горшок зашипел паром, вырывающимся между щербатыми краями и крышкой, Раджа резко убрал руку, крышка вылетела и ударилась в притолоку, сосуд опрокинулся и залил очаг. Комнату заволокло паром.
— Мы видим дикую силу пара, неукрощенную, как порыв ветра, — не растерялся Раджа, не ожидавший масштабов локального катаклизма. — Наша задача в подчинении себе этой силы.
Он развернул схему простейшего парового агрегата с котлом, одним поршнем и шатуном.
— Смотрите. Давление пара давит на подвижное дно цилиндра, оно называется поршень, который двигается вниз, давит в свою очередь на шатун, тот проворачивает колесо. Оно вращается. Периодически доливаем воду взамен выкипевшей, пар конденсируем, подбрасываем дрова, машина крутится.
— Но колесо сделает только пол-оборота, — заявил самый сообразительный подмастерье. — Поршень опустится, шатун повернет колесо вот туда, — он показал на схеме. — И дальше оно не пойдет, его не пустит давление пара.
— Молодец! — Раджа выделил смекалистого отрока. — Показываю еще одну деталь, которую для первой паровой машины я привез с собой. Называется золотник.
Раджа извлек из сумки некрупный, но увесистый цилиндр из непонятного сплава. Из него торчали два патрубка с резьбовыми муфтами, а в центр входил вращающийся стержень. Золотник шлепнулся в руки инициативному парню, остальные сгрудились вокруг него.