Действительно, научный комплекс в Тибете получил возможность ставить масштабные не только естественно-научные, но и социальные эксперименты, не ожидая результата столетиями. Ведь за упомянутые три дня внизу прошло около двух лет.
Шторма в Северном море летом реже, чем осенью. Но сегодня резкий ветер дул с материка. Море ощетинилось свинцовыми валами. Еще не шторм, но уже весьма свежая погода. Галеон Санчеса Ривейры «Санта Эсмеральда» с трудом лавировал против ветра. Но это в открытом море можно свободно менять галсы, в акваторию порта так не войдешь. Галеон — крупное, крепкое и хорошо вооруженное торговое судно. Но только неповоротливое и не ходкое в бейдевинд.
Ривейра выругался. В трюме дожидались своего часа специи, ткани, шелк и другие колониальные товары. Он рассчитывал выгодно продать их в Роттердаме или Амстердаме, загрузиться изделиями голландских мастеров и взять курс на родные Пиренеи. Погода который раз вмешивалась в планы.
Купец решил переждать у входа в рукава речной дельты, ведущие к порту. По крайней мере, при таком направлении ветра и волн корабль не вынесет к берегу, даже если сорвет с якорей. В кабельтове убрал паруса английский четырехмачтовый барк, очевидно, его капитан принял такое же решение.
Примерно через час вахтенный вызвал Ривейру на мостик. Со стороны островов к ним направлялась крайне необычного вида трехмачтовая шхуна. Точнее, двухмачтовая, вместо грота над палубой возвышалась тонкая и высокая печная труба, из которой клубился дым. Большая часть парусов была убрана. В полукабельтове спустили последние паруса, судно отдало носовой якорь и медленно по ветру развернулось кормой к «Эсмеральде». На корме читалось название судна — «Морской конек». С шхуны спустили шлюпку, и она двинулась к подветренному борту галеона, периодически пропадая в волнах.
С кормы шлюпки к шхуне тянулся длинный канат. Заинтересованный купец распорядился спустить штормтрап, и по нему на палубу поднялся крепкий голландский моряк в плаще, широкой шляпе и с традиционной трубкой в коричневых зубах.
Представившись и поздоровавшись с Ривейрой, он всего за несколько золотых дукатов предложил отбуксировать галеон в защищенную от ветра гавань. Купец недоверчиво рассмеялся. Его корабль много раз буксировали несколькими шлюпками, особенно при входе в порт в безветренную погоду. Галеон без буксира сложно швартовать к пирсу в штиль, при встречном или переменчивом ветре. Но в такую погоду парусность корпуса и голого рангоута настолько сильны, что судно вместе со шлюпкой сдует в открытое море. Но, оказывается, голландец предложил отбуксировать галеон шхуной! Ривейра счел предложение дурацким. Шхуна не сможет лавировать с тяжелым судном на буксире. Но голландец настаивал. Он сказал, что на странном двухмачтовом корабле есть особый движитель. Ривейра смеялся уже во весь голос, эти протестанты не только наивные, но и беспредельно тупые.
Тогда голландец предложил пари. Он попросил купца принять конец, поднять кормовой якорь, а когда суда придут в движение — и носовой. Если идея провалится, на галеоне вновь опустят второй якорь и обрубят буксирный конец, а потом, тут голландец побожился, он лично отсыплет купцу десять дукатов. Если буксировка пройдет успешно, цена услуги удваивается. Идет?
Утирая слезы от ветра и от смеха, Ривейра согласился. Наверное, к нему идут самые легкие деньги с тех пор, как отец впервые отправил его в море. Да и рассказать в Барселоне о сумасшедших еретиках будет лучшей шуткой года.
Конец закрепили под бушпритом, шлюпку подняли на борт. Галеон развернулся кормой мористее.
Клубы дыма над голландским суденышком стали еще гуще. В трубу Ривейра увидел, как вода под кормой шхуны забурлила, натянулся буксирный трос, а якорный канат провис. Голландец заторопил поднять второй якорь, купец нехотя отдал команду. Медленно, не более двух узлов, парусник со спущенными парусами потащил галеон против ветра.