Бескрайняя выжженная пустошь простиралась от одного края горизонта до другого. Не было ни гор, ни огненных озёр с водопадами из лавы. Демоны да черти никого не варили в котлах, не поджаривали на огромных сковородках.
Умиротворяющая, почти мёртвая тишина.
Лишь где-то вдалеке на длинных гибких прутьях в порывах солнечного ветра колебались непонятные голубые коконы, походившие с такого расстояния на цветки садового колокольчика. Гигантские и необыкновенно манящие. Небо пылало огнём, обернув этот выжженный мир плотной непроницаемой кожурой. Вот о чём говорил аббат, перед тем, как отдать Богу душу. Или не совсем Богу?
«Добро пожаловать в преисподнею», - подумал Ингвар и тут же расхохотался в своё удовольствие. Дикий необузданный хохот, больше подходящий Сатане, эхом разлетался над безлюдной пустыней. Следующие несколько часов он просто сидел и ржал словно умалишённый, без остановки и передышки. В груди за последние часы ощутимо потеплело, а во рту удивительно пересохло. Бутылка качественного виски со льдом была бы не лишней. Но смог ли он теперь почувствовать вкус алкоголя? Ведь проклятый костюм запустил чёрные щупальца даже в его глотку, добравшись до лёгких и стенок желудка. Человек ли он отныне?
Когда впереди что-то бухнуло, и песок под ногами затрясся, расползаясь маленькими барханами в разные стороны, Ларден вскочил на ноги. Толчки, пока что слабые и робкие, шли откуда-то из глубины, но сверхчувствительность костюма засекала любое движение. Будь-то песчинка, гонимая ветром, или пепел с небес, устилающий пустошь ровным шёлковым слоем.
Чья-то сильная и тяжелая рука упала на плечо полковника. В его горле появился комок. А ноги предательски задрожали. Почему восприятие молчало?
- Грядут большие перемены, Ингвар, - раздалось из-за спины.
- Ты Филиппо? - только и выдавил из себя полковник, ошеломленный встречей.
- Собственной персоной, - насмешливо согласился собеседник и ослабил хватку, - может, уже обернёшься? У меня нет рогов, и языки пламени не вырываются изо рта.
Полковник пересилил непонятный липкий страх, возникший внутри, и оглянулся.
Встретившись глазами, они простояли так несколько минут. Филиппо легко выдерживал буравящий взгляд военного, хотя лица гостя и не было видно под чёрной тканью. Обитатель здешних мест довольно улыбался во весь рот, но разговор всё же начал Ингвар.
- Думаю, ты знаешь, ради чего я забрался в эту дыру. Мне нужны объяснения.
- Конечно, ты их получишь. Вот уже которую сотню лет я ожидаю тебя здесь. Правда, в аду немного скучно, - он поманил пришельца рукой, двигаясь в сторону коконов на горизонте, - совсем не с кем поговорить.
- А как же души грешников? Они-то никогда не переведутся, - полюбопытствовал полковник. Но столкнувшись с удивленной физиономией Филиппо, уточнил, - ведь верно же? Не переведутся?
- Ты видишь здесь ещё хотя бы одну душу, кроме меня?
- Нет. Но ты-то точно из их числа! - всё ещё сомневаясь, попытался настоять Ларден.
- А я не грешник. Я контролёр в этом шатком диком мире.
Филиппо умолк и дальше вёл полковника за собой уже совершенно беззвучно. Прямо к гигантским синим цветкам. Колокольчики оказались огромными деревьями с множеством разноцветных ветвей, каждая из которых заканчивалась голубой мерцающей каплей, действительно похожей на кокон. Где-то большой, а где-то совсем крохотной.
- Что это?
- Подойди ближе, загляни внутрь, - попросил Филиппо.
Вокруг колышущейся капли медленно вились клубы пара. В них проступали очертания невиданных кошмарных существ и тут же таяли, сменяясь другими. Полковник зажмурился и мотнул головой из стороны в сторону. Видения пропали, дымка рассеялась, и на дне капли он обнаружил то, что никак не ожидал увидеть. Мерцающая, легкая, как утренний туман субстанция, с ангельским девичьим лицом и размытым силуэтом умиротворенно плавала внутри.
- Душа, - прошептал полковник и заглянул в соседний колокольчик. - Еще одна. Кто они?
- Сущности. Старые и новые. А все это, - он описал руками огромные круги в воздухе, - инкубатор. Инкубатор, который Церковь на Земле обозвала местом жутких мучений.
Ошеломленный, полковник продолжал глазеть на пульсирующие сгустки. Картина мира, что представлялась ему точной и непоколебимой с самого детства, оказалась ложной и обманчивой. Ингвар пребывал в смятении. Его одолевали противоречивые чувства, среди которых зарождалась надежда. Ведь именно сейчас он познал то, что открывалось мудрецам древности, когда те пользовались Христовой чашей. Только солнечный странник обошёлся без её помощи.