Со слов Дакоты — ее вид был если не ночным хищником, то сумеречным точно. И суматохе дня предпочитал вечерний расслабон.
— Уставшие люди мягкие, податливые, пить их одно удовольствие, — облизнула она розовым языком пухлые губы, — наверное. Чисто теоретически. Не то чтобы я пробовала.
Она внезапно смутилась, заметив злобный взгляд Ричарда, которого заело неожиданно сильно. Он открыл было рот, чтобы извергнуть обвинения и рассказать Каранге о недавней сцене в комнате для брифинга, когда ему на плечо положил руку Эйдан.
— У нас мало времени, — одернул он его спокойным голосом.
И это отрезвило. Ричард захлопнулся на полуслове. Чернила на пальцах Эйдана, словно соглашаясь с хозяином, стекли на фаланги и застыли там восклицательными знаками.
Окна квартиры вдовы находились прямо напротив его убежища, дневной свет бликовал от заляпанных жизнью города стекол, а комната лофта чернела внутри. Ричард пил холодную колу не спеша, смакуя, и понял, что до головной боли всматривается в обрамленные белыми рамами проемы, только когда от напряжения хрустнул банкой и выронил ее от неожиданности.
День, между тем, медленно, но верно клонился к исходу, на улицу массово вывалил вечерний народ. Лучи солнца, последний раз лизнув стены домов желтым, скатились в зеленоватый спектр, плавно перешедший в голубовато-розовый. На измученный жарой город длинными алыми полосами лег летний закат. Ричард подошел к окну и сдвинул вверх нижнюю часть рамы: со стороны набережной потянуло прохладным ветерком.
Пора.
Еще в офисе он переоделся в мягкую, темную рубашку и не сковывающие движения штаны в тон. Оставалось всего ничего — надеть жилет, перчатки и темную, оставляющую открытыми только глаза, балаклаву. На это ушло минут десять.
Перед тем как занять пост, Ричард постоял немного, привыкая к относительной темноте, рассматривая лежанку. Городские огни подкрасили винтовку неоном, и он невольно залюбовался зефирными нотками, невинно украсившими черную, матовую смерть.
Когда глаза полностью привыкли и в полумраке проступили детали, он не спеша подошел к столу. Лег на него, пододвинулся ближе к окну, приноравливаясь к оружию: приклад привычно уперся в плечо, а палец лег на крючок. Ричард счастливо улыбнулся под черной тканью, заглянул в перекрестье прицела. Скользнул по окнам напротив на ресторанную дверь внизу. Споттера не было, поэтому калибровался сам, минимально. Но с такого расстояния шанс не попасть был мал. Ричард поднял дуло винтовки к окну, за которым скрывался Эйдан, по-прежнему темному. И застыл, ожидая.
Серые сумерки, мягко сомкнувшись над городом, плавно перетекли в раскрашенную огнями ночь. Поток прохожих иссякал потихоньку. Работники ресторана убрали мебель внутрь, закрыли ставни и заперли дверь. Под окном иногда проезжали, машины, но уже не так часто, как часом раньше
Не проморгать.
Ричард затих как струна, ощущая всем телом натянутое напряжение. Ничего не происходило и, спустя, наверное, с полчаса он отвлекся на секунду и чуть шевельнул руками. Важно было, чтобы пальцы не затекли. В мизинцах слегка закололо и за этим ощущением пришел еще с армии знакомый азарт. Непонятное, необъяснимое чувство предвкушения, предвидения, что вот-вот что-то начнется. Ричард еще пару раз сжал и разжал кулак и едва успел прильнуть к прицелу, когда Эйдан включил в квартире свет. Оптика показал засохшие лозы плюща, поэтому Ричард сдвинул чуть вправо, ища цель. Изображение сменилось кладкой красного кирпича и, наконец, диваном, на котором сидел Эйдан.
Ноги.
Длинные. Стройные. С тонкой щиколоткой, контур которой обрисовывал черный нейлон чулок. Сухая мускулатура, голени, ямки по бокам острых коленей. Эйдан чуть шевельнулся, встал в полный рост, и Ричард увидел обхваченные кружевом мускулистые бедра. Нейлон на них переливался, плыл от движения. Напарник медленно дошел до окна обычной вихляющей во все стороны походкой, которая выглядела как соблазнительный танец, уперся руками в половинки рамы и распахнул их настежь. Ветер тут же подхватил его волосы, запустил в них жадные пальцы. Эйдан закрыл глаза и подставил лицо прохладе.
Стекла прицела одну за другой выхватывали подробности тела, застывшего в прямоугольнике света: тонкая ткань, полупрозрачно скрывала кремовый цвет сосков. Пеньюар чуть вздыхал, разгоняемый ветром, и скользил по рельефу мышц. Задевал кружевными краями накачанный пресс. На нем Ричард задержался немного, боясь брать ниже, раздумывая и почти поднял вверх прицел. Но Эйдан, словно решив за него, потянулся как кот, встав на цыпочки. Невесомый гипюр топа и халатика колыхнулся и задрался. Ричарду явились пупок, резная резинка вдовьих трусов и под ними обтянутая нежным шелком выпуклость.
Ричард нервно сглотнул и чуть ослабил давление на спусковой крючок, опасаясь собственных реакций. Ладони и пальцы вспотели, хорошо, что перчатки надел.
«Это все для работы!» — оправдал сам себя Ричард. Горячий приклад упирался в щеку, прижимая к ней влажную от частого дыхания балаклаву.
«Я обязан за ним наблюдать».
Эйдан закончил потягиваться и развернулся к окну крепкими ягодицам. Деталей не было видно, но Ричард в красках вообразил покрывающие загар едва заметные золотистые волоски. Дуло дернулось, когда он перелег чуть удобнее, пытаясь компенсировать налившееся тяжестью неудобство в штанах. От движения прицел съехал вниз и, совершив полный круг, опять уперся в обтянутые нейлоном бедра. Сзади было заметно, как силиконовая резинка чулок впивается в нежную кожу под ягодицами. Эйдан, как будто услышав его мысли, не оборачиваясь протянул руку назад, поддел пальцами силикон поправляя, резко отпустил. Резинка бесшумно шлепнула по загорелой коже, а Ричард вслух застонал. Теснота в штанах стала практически невыносимой. И только выдержка снайпера помогала держать сердечный ритм спокойным, а внимание сосредоточенным на насущных делах. Эйдан не спеша продефилировал обратно к дивану и лег на него, закинув на спинку одну длиннющую ногу. Копна густых каштановых волос водопадом опустилась до пола, перекинутая через подлокотник. Он откинул голову так, что стал виден выступающий кадык и закрыл глаза.
«Что он делает?» — с ужасом подумал Ричард, когда Эйдан скользнул по груди и погладил сосок двумя пальцами. А когда второй рукой напарник провел по животу вниз, под резинку трусов, на выдохе ответил себе понимающим:
— Бля…
Эйдан изогнулся волной: от выступающих ключиц вниз, через прикрытую прозрачной тканью грудную клетку, толкнулся членом в обернутый кружевом кулак, напряг бедро. Повторил еще раз и закусил губу. Рука в трусах начала двигаться: сначала медленно, потом чаще. Звука не было слышно, но в голове Ричарда Эйдан сладко и томно стонал. А в реальности, реальный Эйдан отпустил терзаемый сосок, засунул в рот указательный и средний пальцы и длинно, влажно их облизал. Ричард задержал дыхание, так стало жарко. Казалось, выдохни — и запотеет стекло. В грудной клетке распирало то ли от недостатка кислорода, то ли от бесстыдного поведения напарника, который продолжая вбиваться в кулак, нырнул в трусы второй рукой почти по запястье и что-то там сделал пальцами, дроча одновременно плавно и остервенело. Все тело его тряхнуло, выгибая дугой. На закинутой на диван ноге поджались пальцы. На черном-черном кружеве трусов медленно растекалось влажное пятно.
Ричард судорожно вдохнул прохладный вечерний воздух. Хотелось все бросить и, точно как Эйдан, засунуть руку в собственные штаны. Ткань балаклавы и ткань перчаток почти насквозь промокли, капли пота щекотали виски. Ричард боялся моргать, потому что он все еще был на работе. И все еще напарнику грозила беда. Он осторожно перевалился на правый бок, прижимаясь вплотную раскаленной щекой к винтовке и потянулся к пуговице брюк, расстегнул ее, не отрываясь от прицела. Нащупал замок и чуть дернул вниз. Заразу заело, Ричард тихо выругался про себя. На секунду отвлекся и глянул вниз, чтобы понять как разобраться с этой проблемой. И тут же снова торопливо приник к прицелу.