– Выполню!
Чет удовлетворенно кивнул и убрал руки. Отступил, с усмешкой наблюдая, как девица ланью ускакала в сторону покосившейся калитки и исчезла за ней.
Он стал ждать, глядя то на масленого цвета полную луну, то на валяющиеся у забора камни.
Ждать пришлось недолго. Словно притянутые настойчивым взглядом, эти самые камни вдруг закружились в пыльном вихре и поднялись в воздух. Заломив от удивления бровь, Чет вытаращился на них, и пропустил важный маневр – один камень отделился от общего танца, со свистом рассек воздух и на огромной скорости врезался Чету в правый глаз.
– Какого демона? – выругался Ныряльщик и угадал. Перед ним в водовороте искр заворочался кто-то большой и рогатый.
Цветком распустилась в воздухе красноватая мускулистая фигура, захлестал по мощным ногам гибкий хвост с пушистой кисточкой на конце.
– Только попробуй еще раз подойти к ней! – трубный голос грохнул раскатисто, заставив замолчать хор цикад.
– Да чтоб ты во тьму провалился! – не задержался с ответом Чет. Зажав рукой подбитый глаз, он сердито оглядел драчливого незнакомца. – Кто ты вообще такой?
Демон не ответил на заданный вопрос. Зажег фонарями глаза и выдал с пафосом:
– Я бы вытерпел любого: разбойника, пьяницу, бандита, прелюбодея. Даже если бы первым мужчиной моей дочери стал… стали корабль с матросами или рота солдат, я закрыл бы на это глаза. Но ты! Мерзкий святоша! Это оскорбление для любого инкуба, на долю которого выпало нелегкое испытание стать отцом.
– Так ты ее отец? Мне теперь тебя папой называть, да? – с издевкой поинтересовался Чет, недоумевая, что среди мирной жилой деревеньки делает демон.
«Как они вообще тут живут?» – мысленно возмутился он, потирая глаз, а потом, приглядевшись, понял, что демон иллюзорен – весь полупрозрачен и воздушен, несмотря на мнимую массивность. Наверняка монстр-призрак потратил все силы для эффектного появления, а теперь они кончились, и демон стал таять на глазах. Он таял и хорохорился. Растворялся в воздухе и возмущался.
– Ныряльщик! Подлая собака из Святого Ордена. Да никогда… Да ни за что…
Договорить он не успел – исчез. Зато появилась Змейка.
– Я не нашла, – запыхавшись выдала она и вопросительно уставилась на Чета.
– С вами что-то случилось?
– С папашей твоим познакомился, – отмахнулся тот. – Ладно, не нашла и не нашла.
Змейка остолбенела. Ныряльщик вел себя странно и нес какую-то чушь. Отец-инкуб никогда не приходил в деревню, да и вообще, похоже, уже не существовал. Правда, по деревне иногда ходили слухи о том, что бродит тут якобы его призрак, но…
– Вы в порядке, Пресветлый Господин?
– Все прекрасно, благочестивая дева, иди домой.
Чет неопределенно махнул Змейке рукой и двинулся к себе. По дороге он раздумывал над новостями. «Значит, дочь инкуба. Как она выжила? Обычно от подобных ей в деревнях избавляются, а тут…»
Додумать он не успел, и дойти до дома тоже. За спиной кто-то пыхтел и топал, спеша нагнать. Падре.
– Господин Ныряльщик, – схватившись за сердце, начал он и, увидев Четово лицо, забыл, что собирался сказать. – Что с вами?
– Происки темных сил, – с готовностью пояснил Ныряльщик, радуясь собственной честности. – Все никак не уймутся.
– Да, кстати, по поводу этих самых сил, – падре вспомнил, о чем хотел говорить и заговорщицки понизил голос. – Я вам сразу забыл сказать, но в гостевом доме иногда призрак безобразничает. Мертвая женушка давно почившего винодела. Так ее, если что, святая вода не берет! Тут вино нужно, – падре покопался за пазухой и вынул оттуда заветную бутылку. – Вот у меня завалялось. Я освятил ее, так что пользуйте смело. Лейте из нее прямо на призрака, если сильно донимать будет.
Уже через пять минут Чет вернул бутыль в бар и, поражаясь собственной удачливости, вытянулся на кровати. Если бы он знал, что вечер закончится именно так – не парился бы. Хотя, в глубине подсознания ерзала предательская мыслишка – не вино было главной целью сегодняшнего общения с девчонкой колдуньей. А что? Кружавчики? Может, и они. Хотя теперь все это не особо важно. Важно выспаться, пока молчит призрачная болонка.
Все праздновали, и только Белку праздник обошел стороной. Ее не привлекал ломящийся от угощений стол. Добрую половину угощений девушка наготовила своими руками, а свое обычно не привлекает. Своим лучше угощать.
Праздник. Веселые фонарики, шляпы и ленты. Разговоры ни о чем, сплетни сельских матрон, хихиканье девушек, неумелая бравада парней. Все радовались, а на Белку снова напала тоска. Она смотрела на общее веселье и старалась казаться незаметной. Когда начались танцы, ей и вовсе захотелось уйти.