– Как устроились? – оставив воспитанниц за дверью, падре Герман проскользнул в комнату. – Уютно?
– Нормально, – без особого энтузиазма согласился Чет. – Девиц привели?
– Да.
– Давайте их сюда и можете быть свободны.
Вскоре Белка, Змейка и Лиска стояли посреди комнаты, а падре Герман оказался выдворенным восвояси.
– Ну, что, кордебалет, знакомиться будем? – вкрадчиво поинтересовался Чет, изобразив на лице самый строгий из имеющихся прищуров.
– Мы не такие, – испуганно округлила глаза Белка.
– Мы не бордель, – сухо разъяснила фразу подруги Лиска. Сложившаяся ситуация нравилась ей все меньше. Святой Ныряльщик вблизи оказался еще подозрительнее, чем показался издали. Нет, ну где вы видели таких Святых? Да в этом Святом ничего святого…
– Сам такой, – зло буркнула Змейка, в тщетной надежде, что ее не услышат. Нахамишь «дорогому» гостю – получишь от падре. Не нахамишь – будешь мучиться потом от неудовлетворенности. Неведомое словцо вызвало немедленное и непреодолимое желание высказаться, возмутиться соответствующим образом, поэтому Змейка решила, что если тихо, то можно. Она не учла одного – в полной тишине даже тихо бывает громко.
Слава небу и земле, Ныряльщик не обиделся.
– Ладно, ладно, – миролюбиво развел руками, – я не то имел в виду. Я про магию вашу.
– Какую еще магию? Вы путаете чего-то, – первой стала выкручиваться хитрая Лиска, но уж очень фальшиво это вышло.
– Нет у нас никакой магии. Вот выдумали! – сурово заявила Змейка, а Белка благоразумно промолчала. Она испугалась, что Ныряльщик этот непременно накажет их за дерзость, или вообще нажалуется падре. Только Чет ничего подобного не сделал, а заявил недоверчиво.
– Да ну?
– Точно говорю, нету магии, вот тебе Пресветлое Знамение, – настояла Змейка, прижав руки сперва ко рту, а потом переложив их на грудь. – Мы ж сама скромность, само благочестие.
– Да я вижу, – невозмутимо отозвался Чет, – что ты от благочестия даже руки, осеняясь, перепутала.
– Так от усердия же.
– Угу, хорошо. Придется тебе сегодня еще поусердствовать. И хватит уже комедию ломать, я ауры ваши вижу, у всех троих…
Разоблачение заметно поубавило Змейкин пыл, она сразу поникла и, взглянув на Ныряльщика исподлобья, осторожно поинтересовалась.
– Чего делать-то надо?
– Позже объясню. А теперь выстройтесь-ка в рядок, кордебалет.
Девицы послушно встали в шеренгу, затихли, кто со страху кто от любопытства. Чет прошелся перед ними, как генерал перед солдатами и оглядел каждую с ног до головы.
Разглядывать колдовские ауры он навострился весьма неплохо. Обычно Чета отсылали на самые сомнительные и выходящие из ряда вон задания. Часто с подвохом. Подвохи бывали разные, но обычно заросшие тьмой колодцы караулила нечисть. Еще бы! Черная Вода таким силу дает, питает – вот и караулят свое. Пару раз Чет хорошенько получал от сельских ведьм, когда усталый выбирался из очищенного колодца. Наученный горьким опытом он стал вычислять возможных противников заранее и неплохо в этом преуспел.
Правда, местные девки на ведьм не тянули. Было в них какое-то колдовство, сила была, но не темная, а цветная, будто радуга, по-детски яркая, даже вызывающая. У пышки белобрысой аура розовела теплым румянцем, сразу ясно, что за сила – любовь. Такой в город надо, лямурные настои для дамочек готовить – от клиенток отбоя не будет. А рыжая – вся золотится. Ее сила – деньги, золото! Этой тоже в город, компаньонкой к купцу или игроку какому – удачу принесет в любой сделке, в любой игре выигрыш приманит. Последняя, черная, или синяя… – хрен знает что. Аура темная, но вроде не злая, а, как звездное небо, глубокая и искрящаяся. Что в ней кроется? Интересно…
– Вы свободны, а ты останься.
Прозвучал вердикт, и Белка с Лиской поспешили прочь из гостевого дома. По лестнице пронеслись так, что старые ступени ожили и принялись стонать на все лады, а запыленные портреты на стене начали качаться из стороны в сторону.
Когда радостный топот счастливиц утих, Чет продолжил расспрос и изучение вынужденной гостьи.
А ведь похожа на ведьму: глазищи темные, волосы черные, кожа светлая, словно солнца никогда не видела, сама стройненькая да ладная, и – самое главное, – чем дольше смотришь на нее, тем сложнее оторваться, взгляд так и приклеивает, так и припечатывает к себе, что за напасть…
Чет даже встряхнулся, и тут же пожалел, что не съел убивающих таблеток. Таблетки те были придуманы специально для Ныряльщиков, чтоб эффективнее блюсти святость. Они убивали все несоответствующие должности желания плоти, а у Чета этого добра, в отличие от коллег, имелось, хоть отбавляй. Да чего там говорить, почти все грехи из Святого Писания были его. Правда, сам Чет считал собственные пороки легкими недостатками, ведь он никого не грабил, не оговаривал, не воровал из казны, не крутил романов с чужими женами, а уж тем более не убивал (без особой на то причины). А те излишества, что Чет все же себе позволял, он с чистой совестью списывал на нервную работу. Святые, мол, тоже люди, и иногда тоже срываются.