В такой атмосфере книги заслуживали такого же осуждения, как люди. Их сжигали принародно вместе с еретиками на аутодафе[1174]. В 1579 г. великий инквизитор Португалии приказал сжигать их так, чтобы не оставалось даже пепла[1175].
Разумеется, писатели и мыслители не могли не откликнуться сатирой на такие события. Сервантес включил в «Дон Кихота» сцену, пародирующую сожжение книг на аутодафе. В этом эпизоде рыцарские романы, собранные бедным заблуждавшимся рыцарем, «освобожденные» светской рукой своего хозяина (Сервантес прямо написал это), бросают в костер во дворе, чтобы Дон Кихот более не смог читать их.
Эпизод сожжения книг в «Дон Кихоте» стал предшественником других подобных литературных эпизодов. Самым знаменитым из них в наши дни, вероятно, оказался роман Умберто Эко «Имя Розы». Там слепой монах бенедиктинского монастыря, сжигает тайную коллекцию бесценных книг, чтобы не видеть распространение ересей. Это опасные идеи. Они заразны, словно вирусы. От них следует избавляться.
О той же самой проблеме в будущем великолепно сказано Рэем Брэдбери в его фантастическом романе «451 градус по Фаренгейту», замечательно перенесенном на киноэкран французским режиссером Франсуа Труффо.
В мире Брэдбери книги слишком опасны для населения, они могут воспитывать ощущение принадлежности к элите и отклонение от принятых норм, принятых в обществе. При температуре 451 градус по Фаренгейту загорается бумага, используемая для переплетов книг. Пожарные больше не спасают дома, они жгут книги. Так возводился кордон безопасности против распространения идей, которые, как опасались, могли разрушить государство. Этот кордон был впервые создан инквизицией.
Относительно настроений общества важно заметить: сразу после изобретения печатного станка (в конце XV века) люди пытались с помощью цензуры определить, что можно печатать. Оказывается, что часть человечества (та, что была во власти) всегда боится человеческого творчества, пытаясь подавить писателей.
В Испании потенциал книг, угрожающий национальной самобытности, стал очевиден во время первых конфликтов с мусульманами в Гранаде. За церемониальным сожжением тысяч исламских книг, организованным Синеросом в 1501 г., последовал указ, выпущенный 12 октября того же года. Следовало сжечь все исламские книги «так, чтобы о них не осталось и воспоминаний, чтобы ни у кого не было возможности снова впасть в эту веру и грешить»[1176].
Потенциальная опасность книг явно проникла в следующем году в королевское сознание. Католические монархи 8 июля 1502 г. выпустили закон, запрещающий издателям и торговцам печатать книги без их королевского соизволения[1177].
Не прошло много времени, и уже инквизиция начала принимать участие в цензуре. В 1505 г. великий инквизитор Диего де Деза пытался запретить книгу ученого-грамматика Антонио де Небриха, посвященную Библии[1178]. Но эта книга даже еще не была закончена[1179].
Деза впал в немилость после дела Лусеро. Его преемник кардинал Синерос разрешил опубликовать книгу. Но так был создан прецедент.
К 1520-м гг. машина инквизиции начинает исследовать содержание книг в процессе их поступления в Испанию. А когда в 1523 г. на борту французского корабля нашли небольшой ящик с лютеранскими книгами, ревизоров направили в шестнадцать различных пунктов в районе Гипускоа (район Страны Басков), чтобы предотвратить их распространение[1180]. К 1530-м гг. проводилось инспектирование книжных магазинов по всему Арагону. Связь инквизиции с цензурой стала неразрывной[1181].
Инструкции, разработанные для проверки книжных магазинов на наличие запрещенных книг, были точными. Вначале представитель инквизиции должен был приказать владельцу закрыть магазин и попросить у него список всех имеющихся книг, который владельцу следовало вести. Затем ревизор спрашивал, имеются ли книги, названия которых необходимо внести в этот перечень. Далее он проверял список, чтобы выяснить, нет ли в нем чего-то из новейшего каталога цензуры.
Под конец ревизор должен был просмотреть все книги на полках и сверить их со списком, предоставленным владельцем. В идеале правила проведения операции рекомендовали проводить ревизии рано утром, чтобы не повредить торговле[1182].