События развивались стремительно. К 20 марта Супрема уже говорила о «каталоге книг», который должен быть напечатан «по возможности быстрее». Каталог и был опубликован в августе 1559 г. — в том самом месяце, когда арестовали Карранцу.
Правда, со стороны Вальдеса имелись прецеденты в этом направлении. Перед выпуском большого списка книг, запрещенных цензурой, в 1540 и 1545 гг. опубликовали первые перечни подозрительной литературы[1188]. Запрет на лютеранскую литературу восходит к 1512 г.[1189] В 1551 г. опубликовали первый полный список книг, запрещенных цезурой. Но в нем не имелось ничего специфически испанского. Этот каталог соответствовал списку, опубликованному в 1550 г. в Лёвене (на территории современной Бельгии, в то время под находившейся контролем Карла V)[1190].
Все это отличалось от списка запрещенных книг, опубликованного Вальдесом в 1559 г., в разгар преследований лютеранской угрозы в Вальядолиде и Севилье, а также гонений на Карранцу. Причем угроза, как предполагалось, была со всех фронтов. Посему цензоры не преминули воспользоваться шансом и запретили не только религиозную литературу, но и произведения всех литературных жанров. В списке появились новеллы Боккаччо вместе с плутовским романом «Ласарильо де Тормес» и другими произведениями ряда самых выдающихся писателей начала XVI века[1191].
Впервые цензура вышла за пределы религиозной сферы.
Однако было бы неправильно думать, что Вальдес в Испании действовал изолированно. Папа Павел IV выпустил в 1557 г. первый папский список запрещенных книг, составленный в результате дискуссий на Трентском соборе[1192]. В 1547 и в 1551 гг. изданы первые португальские списки запрещенных книг[1193]. К тому же, Вальдес действовал, получив полное одобрение со стороны королевского двора. В 1554 г. высший совет инквизиции Кастилии оказался единственным, получившим все полномочия на выдачу лицензий для публикации книг[1194].
В 1559 г. Филипп II выпустил закон, запрещающий под угрозой смерти всем книготорговцам продавать или хранить любую из книг, запрещенных инквизицией. Этот же закон запрещал иметь книги, написанные на испанском языке и опубликованные за пределами Испании без королевской лицензии[1195].
Знание превратилось в товар, подлежащий отслеживанию.
Вальдес, как и можно было ожидать, не успокоился при введении списка книг, запрещенных цензурой. Аппарат цензуры централизовали. Супрема приказала в самый разгар расследования дела, заведенного на Карранцу, что без ее разрешения нельзя подвергать цензуре ни единую книгу[1196]. Начиная с 1558 г. и далее предполагалось: инспектирование печатников должно проводиться один раз каждые четыре месяца. Иногда откладывали издание произведений подозрительных авторов[1197].
Королевский указ от 1558 г. впервые потребовал проведения систематического контроля импорта книг. До 1612 г. написано тридцать три королевских послания, посвященных данному вопросу[1198]. Назначали постоянно увеличивающееся количество квалификаторов — религиозных чинов в каждом районе действия инквизиции, которым присылали на прочтение книги. Эти книги они должны были либо одобрить с точки зрения ортодоксальности, либо рекомендовать для цензуры[1199].
Если физическая чистота нации рассматривалась с точки зрения идей крови, ее ментальную чистоту связывали с предотвращением развращения «нечистыми идеями». А знание ассоциировали с ересью, что заставляло людей отказываться от образования. И этот «суд над книгами» тоже оказал огромное воздействие на общество.
К 1560-м гг. было достаточно всего нескольких подозрительных строк, чтобы запретить книгу. Работу доктора Наварро, адвоката Карранцы, запретили в 1572 г. всего за несколько доброжелательных слов в адрес архиепископа[1200].
Количество запрещенных книг в списке, опубликованном в 1583 г., разбухало, словно раковая опухоль. Оно увеличилось с 699 наименований (выявленных под руководством Вальдеса в 1559 г.) до 2315 наименований (запрещены под руководством великого инквизитора Квироги). В этом «Большом списке книг, запрещенных цензурой» («Gran Indiice Prohibitorio») есть произведения Абеляра, Данте, Макиавелли, Мора, Рабле и Вивеса, а также все переводы трудов Эразма на испанский, двадцать две его работы на латыни. Имелись и запрещенные книги классических авторов, включая Геродота, Тацита, Платона, Плиния и Овидия. Запреты распространялись на изображения, монеты, портреты, медали, песни и статуи[1201].
1195
Текст этого фундаментального указа опубликован в работе Rumeu de Armas (1940), 17, № 1.