Учреждение новой инквизиции в Севилье
17 сентября 1480 года Изабелла и Фердинанд, будучи в Медина-дель-Кампо, назначили в качестве первых инквизиторов двух доминиканцев – Мигеля де Морильо и Хуана де Сан-Мартина (первый из них до этого был инквизитором в арагонской провинции Руссильон). Они начали исполнять свои обязанности в именно Севилье, где марранская[71] община не показывала должной лояльности по отношению к властям и угрожала восстанием. С этого момента инквизиция в двойной монархии начала быстро превращаться в мощную организацию с жесткой, почти военной дисциплиной. Очень скоро в каждой провинции были созданы трибуналы во главе с инквизиторами.
Активное участие в этом принимали Томас де Торквемада и Альфонсо де Охеда, приор доминиканского монастыря в Севилье. Альфонсо де Охеда встретился с Изабеллой и Фердинандом и изложил перед ними проблему севильских марранов, попросив принять соответствующие меры. В конечном итоге королевская пара обратилась к папе Сиксту IV с просьбой разрешить установление в их королевстве института инквизиции.
Мигель де Морильо и Хуан де Сан-Мартин приступили к активным действиям с 1 января 1481 года.
Инквизиционный трибунал сначала состоял из двух вышеназванных монахов-доминиканцев и их советника, которым стал Хуан Руис де Медина, аббат церкви в Медина-дель-Рио-Секо, советник королевы, который позднее достиг званий епископа и посла в Риме. В качестве прокурора трибуналу был придан Хуан Лопес дель Барко, капеллан Изабеллы.
Эта организация скоро оказалась недостаточной, и взамен была создана целая система инквизиционных учреждений: центральный совет и четыре местных трибунала, число которых потом было увеличено до десяти.
9 октября 1480 года от имени Изабеллы и Фердинанда всем губернаторам был послан приказ снабдить инквизиторов и их помощников дорожными вещами и провизией, в которых они будут нуждаться при своем проезде в Севилью. Однако население Кастилии с таким недовольством встретило учреждение у них инквизиции, что, когда инквизиторы прибыли в Севилью, им практически ничего не удалось получить из того, что было нужно для исполнения их обязанностей. В результате Изабелла и Фердинанд, которые находились еще в Медина-дель-Кампо, 27 декабря издали новый приказ, чтобы власти Севильи и епархии Кадиса помогли Мигелю де Морильо и Хуану де Сан-Мартину вступить в должность. После этого почти все «новые христиане», как говорится, «от греха подальше», переселились с земель, непосредственно принадлежавших Изабелле Кастильской, на земли герцога де Медина-Сидония, маркиза де Кадис, графа д’Аркоса и некоторых других частных владельцев. Все они были объявлены новым трибуналом преступниками, уличенными в ереси, как пишет Хуан Антонио Льоренте, «в силу факта их желания бегством избавиться от наблюдения и власти инквизиции»[72].
Следует отметить, что, став королевой в 1474 году, Изабелла Кастильская получила разоренную страну, где люди давно даже слово такое – «закон» – позабыли. Чтобы покончить с этим, молодой королеве пришлось и хитрить, и изворачиваться, и вступать в самые неожиданные союзы, и даже воевать. Изабелла приняла новый уголовный кодекс, крайне жестокий, и поручила эрмандадам[73] следить за его исполнением.
Результат превзошел все ожидания: в считаные месяцы прекратилась чеканка фальшивых монет, разбойников, нападавших на купцов, уничтожили, уровень городской преступности резко упал. Опираясь на эрмандады, Изабелла одного за другим подчинила всех своевольных грандов, приказала срыть более полусотни замков, запретила строительство новых частных укреплений, вернула в казну все пожалования, сделанные ее сводным братом, наладила поступление налогов в центральную казну. Кастилия – страна замков (исп. castillo – замок) – перестала быть страной, где каждый замок был словно отдельным княжеством.
Но чем больше проблем решал «меч правосудия» деятельной Изабеллы, тем ясней за ними виделась самая главная – религиозная раздробленность всех королевств Пиренейского полуострова. Королеве именно потому так долго доказывали необходимость введения в стране инквизиционных трибуналов, что положение с марранами становилось просто невыносимым. Им принадлежала львиная доля богатств в стране, они занимали высшие посты (марранами были канцлер Луис де Сантанел, главный казначей Габриель Санчес, королевский камергер Хуан Кабреро и многие другие). Они перемешались со знатью, породнившись со всеми крупными аристократическими семьями, и, что крайне неприятно, позволяли себе слишком много религиозных вольностей, уверовав в свою полную безнаказанность.
71
Марраны (от испанского marrar, что значит «заблуждаться») – так христианское население Испании и Португалии называло евреев, принявших христианство, и их потомков, независимо от степени добровольности обращения.
72
Льоренте, Хуан Антонио. Критическая история испанской инквизиции. Том 1. Москва, 1936. С. 122.
73
Эрмандады (