Папа Мартин V (в миру – Оддоне Колонна) в 1413–1414 годах крестил «по доброй воле» по меньшей мере три тысячи испанских евреев. Всего же в XV веке количество новообращенных, по мнению большинства исследователей, составило от двухсот до трехсот тысяч человек. Естественно, среди «конверсос» были люди, искренне принявшие христианскую веру, но были и такие, кто принял христианство лишь для вида, чтобы сохранить жизнь себе и своим близким.
Поначалу христиане достаточно благожелательно отнеслись к «новым христианам», на них даже не распространялись условия Вальядолидского статута. Они стали весьма влиятельным общественным слоем, и многие из них даже получили дворянские титулы. Но вскоре их верность религии Христа все больше стала подвергаться сомнениям, и возникли споры о «чистоте крови». В результате после 1449 года «новым христианам» было запрещено занимать муниципальные должности, а потом пошли разговоры и о полном их изгнании.
Итак, повторимся еще раз – испанская инквизиция была учреждена задолго до Торквемады, и она отнюдь не бездействовала. Однако нельзя отрицать тот факт, что в период активной деятельности Торквемады, решительного сторонника искоренения «иудействующей» ереси, работа инквизиции стала более организованной, интенсивной и эффективной. Например, до 4 ноября 1481 года, то есть в течение первых десяти месяцев функционирования инквизиционного трибунала, только в Севилье было сожжено 298 «новых христиан», а к пожизненному тюремному заключению приговорено 79 еретиков. В то же самое время были сожжены в других частях провинции более 2000 марранов, и 17 000 человек были подвергнуты церковным наказаниям. Причем среди погибших на костре были особы весьма богатые, имущество которых отбиралось.
В книге «Инквизиция» Леонара Галлуа читаем: «Огромное количество обрекаемых на сожжение заставило градоначальника Ceвильи приказать построить за городом постоянный каменный эшафот, на котором поставили четыре каменные статуи с пустотой внутри; в эту пустоту заключали живых новых христиан-отступников и заставляли их умирать медленно, среди ужасного мучения. Этот эшафот, именуемый кемадеро, существовал долго. И чего можно было ожидать от таких распоряжений судилища? Страх, внушаемый подобными казнями христианам, заставил их тысячами бежать во Францию, Португалию, даже в Африку. Многие, уже уличенные в упорстве, отправлялись в Рим и просили суда у папы. Но папа ограничивался легкими угрозами против инквизиторов, и эти угрозы не имели никакого результата, спасительного для неправедно осужденных»[86].
Это, как говорится, факт исторический. Называются даже конкретные цифры, а это значит, что тысячи «новых христиан» действительно бежали из города, где в начале января 1481 года начал действовать первый в Кастилии трибунал инквизиции.
Но вот стоит ли все это списывать на «зверства инквизиции»?
Конечно же нет. Во-первых, в августе 1481 года в Севилье вспыхнула страшная эпидемия чумы, и «новым христианам» было разрешено покинуть город, оставив в залог все свое имущество (многие воспользовались этой возможностью и бежали во Францию, Северную Африку, Португалию и Италию). Во-вторых, именно в это время в Севилье был тайно начат сбор оружия, однако инквизиции удалось раскрыть этот заговор, и многие его участники понесли суровое наказание. Надо сказать, вполне заслуженное наказание, которое заговорщики понесли бы и без всякой инквизиции, и не только в Севилье, а и в любом другом месте.
Так что вряд ли стоит сразу же делать заключение о том, что булла папы Сикста IV способствовала превращению Испании «в самую мрачную, невежественную страну», где еще в 20-х годах XIX века пылали костры во имя торжества «истинной» католической веры, а действия инквизиции – это «преступные проявления фанатизма, приносившие в жертву тысячи людей».
Да, в первые десять месяцев функционирования новой инквизиции было сожжено 298 человек, а 79 человек было приговорено к пожизненному тюремному заточению. Да, имущество жертв поступало в распоряжение инквизиции, а 10 % доставалось доносчикам. Но нет ни малейших оснований полагать, что Томас де Торквемада хотя бы раз в жизни присутствовал при казни. Если только в раннем детстве, когда мальчишкой он вполне мог увязаться за толпой, обожавшей подобные зрелища. Но во времена его юности в Кастилии казнили не еретиков. Сожжению заживо подвергали, например, за некоторые сексуальные преступления, в частности, за содомию во всех ее видах.