— Лорд Кэвел. Где, как вы думаете, он взял эти два предмета? Я думал, старый солдат дал ему только книгу.
Дидрик злобно уставился на Арктура, и Флетчер почти видел, как в голове парня крутятся колесики, пока он соображал, что сказать. К такому он готов не был.
— Без понятия, — ответил он наконец, в глубокой задумчивости подняв взгляд к потолку. — Если бы я строил предположения, то сказал бы, что эти предметы Флетчеру так же дали. Солдат украл сумку призывателя, в которой определенно находился коврик. То же самое со свитком.
— Вы можете описать свиток? Возможно, скажете нам, какого цвета чернила на нем? Насколько он велик? Насколько бела бумага?
— Вы сейчас проверяете не правдивость моей истории, капитан. Вы просто проверяете мою память, — сказал Дидрик, затем сел и улыбнулся, будто заработал очко.
— Тем не менее, пожалуйста, не откажите мне в ответе, — невинно улыбнулся Дидрику Арктур.
— Свиток явно был орочьим, написанным на их языке. Я очень четко это помню.
Флетчер задался вопросом, откуда Дидрик узнал происхождение свитка. Тут он вспомнил, что сказал инквизитору Руку, что свиток орочий, перед всем классом. Кто угодно мог сообщить Дидрику… Он только надеялся, что этим познания Дидрика о свитке ограничивались.
— Чернила были темными, это все, что я помню. Размер тоже сложно оценить, так как концы были свернуты. Кладбище слишком скудно освещалось, чтобы сказать, насколько бела бумага. Я ответил на ваш вопрос?
— Ответили. Но говоря о том, что чернила темные… Конечно, любые письмена должны быть темными, чтобы их можно было прочесть. Вы точно уверены, что не можете припомнить что-то еще по поводу цвета чернил?
— Вы серьезно полагаете, что невиновность убийцы может быть доказана, потому что я не могу вспомнить точный цвет чернил на свитке? Вам следует воевать, капитан, ибо юрист вы никудышный. Чернила были темными, и это все, что вы от меня получите.
— Вы точно уверены? — спросил Арктур.
— Абсолютно, — ответил Дидрик, вызывающе скрестив руки.
— А вы, Яков? Вы подтверждаете историю? — подошел к тому Арктур.
— Да, сэр, — пробурчал Яков.
— Калиста, данное описание вам что-нибудь напоминает?
— Я думаю, что там был свиток и похожий коврик, да, — пробормотала Калиста.
— Таким образом, я подвожу итог. Дидрик и Яков говорят, что Флетчер, чтобы вызвать демона, использовал свиток из бумаги со свернутыми краями неопределенного размера, на котором были темного цвета письмена, и кожаный коврик с пентаграммой. Калиста подтверждает данную историю, — объявил Арктур.
— Да, капитан, все верно, — сказал судья, просматривая свои записи. — Не могли бы вы объяснить, к чему вы все это ведете?
— Конечно. — Арктур прошагал к своему рюкзаку, достал оттуда что-то и поднял вверх, чтобы все видели.
— Вот… тот самый свиток.
ГЛАВА 5
За целый год Флетчер уже почти забыл, каким жутким свиток был на самом деле.
Он представлял собой цельный кусок пожелтевшей кожаной материи. Орочьи буквы были сделаны из выступающих на поверхности линий, так что даже слепой мог бы прочитать их наощупь. Сверху был слабенько нацарапан карандашом перевод Бейкера, едва ли видный невооруженным глазом.
— Этот свиток, если можно его так назвать, совсем не похож на предмет, описанный Дидриком. Никаких чернил, никаких свернутых концов, и он даже сделан не из бумаги или чего-то подобного, — объявил Арктур, наставив обвиняющий перст на Дидрика. — На самом деле, он изготовлен из чьей-то кожи. Буквы вырезаются на спине жертвы, затем, когда раны заживают и образуются шрамы, кожа сдирается с жертвы и высушивается. Так и получается этот отвратительный предмет.
В толпе раздались полные ужаса ахи. Один мужчина выбежал из зала суда, прижимая руки ко рту. Когда в комнату проникли рвотные звуки, за ним последовали остальные, наступая друг другу на пятки и торопясь выйти на свежий воздух. Не все успели.
— Стража, пусть кто-нибудь уберет тут все, — велел судья, сам со слегка позеленевшим лицом. — Сделаем короткий перерыв. — Он поспешил вниз и исчез в боковой двери.
Дидрик был бел, как лист бумаги, но хранил абсолютное молчание. Когда он перевел взгляд на Флетчера, кровь прилила к лицу, и шок превратился в злость.
— Флетчер, — позвал Арктур, присаживаясь на корточки подле него. — Ты как? Тебя ранили?
— Я в порядке. Рад… рад вас видеть.
Внезапно Флетчеру стало неловко, слова произнеслись как-то криво. Он не привык к доброте… Точнее, уже успел отвыкнуть. Его затрясло, и он почувствовал, как по щекам побежали соленые слезы. Раньше он и не осознавал, как ему было одиноко.