— Эта семья — те, кем мы были. Эти мародеры — те, кем мы стали, — утробно прорычала Матерь.
Молодых орков мужского пола отделили от остальных, оставив стариков и женщин стонать и плакать у огня. Самцы сняли со спин носорогов жерди с веревочными петлями на равных интервалах вдоль них и затянули петли на шеях мальчиков и парней. Один был настолько маленьким, что ему пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться. Его клыки были не больше, чем шишки, но они все равно относили его к нужной самцам категории. Шесты закрепили на задних частях носорогов. Затем, едва ли удостоив выживших словом, всадники вывели пленников из деревни и растворились в темноте джунглей.
— Зачем? — просто спросила Сильва. Она не смогла спрятать дрожь сочувствия в голосе.
— Солдаты для армии. Они забирают мальчиков в молодом возрасте. Бьют, пока не сломают. Наполняют ненавистью, учат убивать. Таков их способ. — Речь Матери была искажена, рот полнился слюной. Она сглотнула и продолжила: — Они начинают с гремлинов. Заставляют охотиться на них в виде развлечения. Убить большинство, поработить и начать разводить остальных. Затем они заставляют мальчиков биться друг другом, избавляясь от слабаков. В конце те, кто остается, жаждут резни и власти. Сознание исчезло, душа потеряна.
Она затихла, черные ноги на крючковатых пальцах впивались в трость. Апофис с сожалением зажужжал и потерся о ее щеку, стерев слезинку передними лапками.
— Так… при чем тут вы? — неловко спросил Флетчер, сжимая руки.
— Когда они напали на нашу деревню, я последовала за ними. Нет… Я последовала за ним. Парнем, которого любила. — Она говорила короткими отрывками, будто вот-вот горестно взвоет. Но быстро заморгала и сделала глубокий вдох. Когда она заговорила снова, в голосе не было страданий, только ярость.
— Я работала служанкой шамана в надежде, что когда-нибудь он отведет меня к войнам. Именно там я втайне научилась призывать, украв один из свитков призывания хозяина. Я надеялась, что Клещ поможет мне найти мою любовь.
Она погладила Апофиса по панцирю, растянув губы в зубастой улыбке.
— Когда я и правда встретила его, год спустя, парня, которого я любила, больше не было. Остался только жестокий зверь. Я поставила его в неловкое положение перед товарищами, придя в лагерь и пытаясь его спасти. Он избил меня почти до смерти и оставил умирать. Гремлины нашли меня и принесли сюда.
Теперь все начинало обретать смысл. Первобытная дикость орков, их безжалостная резня. Даже в дневнике Бейкера не упоминалось такое странное порабощение собственного народа.
Интересно, что она тут делала, прячась под землей? И кем были эти гремлины, что жили отдельно от орков? Она ответила на эти вопросы до того, как Флетчер спросил.
— Это дикие гремлины, которых никогда не порабощали, но они все равно живут в страхе. Есть и другие сети нор, разбросанные в джунглях, но это самая большая. Однажды я надеюсь освободить всех гремлинов от их хозяев и прервать тот круг ненависти, который ведет мой народ.
— Я все еще не понимаю, — тихо пробормотала Кресс.
— Не понимаешь чего? — спросила Матерь, слух у которой был отменный.
— В чем смысл всего этого? Солдат, армий? Почему вы хотите уничтожить Гоминиум? — выпалила Кресс.
— Лично я ничего не хочу уничтожать. Они же следуют пророчеству, написанному на стенах древней пирамиды. Что белый орк приведет их к захвату известной части мира. Такое происходит каждую тысячу лет. Большего я не знаю. Только шаманы знают, что там написано, так как только они могут войти в пирамиду.
— И гоблины, — добавила Сильва, подняв брови. — Им, кажется, тоже можно туда входить, раз уж они с их яйцами прячутся под сетью пещер внизу.
— О гоблинах я знаю мало, — вздохнула Матерь, подняв палец, чтобы Апофис на него приземлился. — По правде говоря, я боюсь посылать своих Клещей на разведку внутрь пирамиды, так как говорят, что ее защищают демоны. Они могут понять, что мои Клещи — не простые жуки.
— Ну, мы все узнаем, когда попадем туда, — сказал Джеффри, потом помедлил и опустил глаза на коленки. — Если мы туда попадем.
— Я слышала о вашей миссии через Апофиса, и я вам помогу. Аристократка там проявила огромную доброту к моему другу, как и сделал один из вас, — показала Матерь на Синего, который торжественно склонил голову. — Этот гремлин, в свою очередь, научил меня основам вашего языка, а остальное я выучила через Клещей, которые наблюдали за вашими войсками на передовых линиях. Это знание спасло жизнь многим гремлинам, и за это я благодарна.