— Не обижайся. Ладно? — Я хватаю его за руку, чтобы заглянуть в глаза. Этого достаточно, чтобы видеть, как расцветает улыбка на лице парня. Кевин теплый, как нагретое дерево под солнцем, прислони щеку и почувствуй, как греет, а еще у него поцелуи, будто мед — тоже теплые и тягучие.
— Ну что ты, конечно, нет! Ладно, пойду я. Скоро мой преподаватель придет. — Он улыбается мне и легонько щелкает по носу. А потом исчезает.
Я улыбаюсь ему вслед. Я долго еще ему улыбаюсь, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. У меня только что был первый поцелуй. Наверняка они были и в прошлом, но в этой жизни он первый.
***
— Она нормальная, Рэй. Классная девчонка, с причудами, конечно… — Заметив мой взгляд при слове «причуды», Кевин начинает оправдываться: — Ну, а как еще назвать любовь к Терезе Капуто? Ужасное теле-шоу! Медиум веселится с призраками во время сеанса. Обалдеть просто! Теперь я знаю одного зрителя, который смотрит его. Стопудово ради Мелани и снимается.
— А я смотрю, ты завис на ней? — Мне не нравится флирт и внимание Кевина к чудовищу. Это как-то неправильно. Низко. Если чудовище вспомнит кто оно, то нам придется его убить. Неужели Кевин не понимает, что ему придется сжигать ту, с кем он флиртовал неделями напролет?
— Я ее пригласил на день рождения к Мике. — Это не тот ответ, который я ожидал услышать от него. Дело принимает серьезный оборот. Кажется, Кевин серьезно влюбился.
— Кевин, ты в своем уме?
— Что?
— Она же Химера, мы не знаем даже, что у нее за дар, не совершала ли она сделок с нечистой, почему Химеры так оберегали ее! Она чудовище, монстр. В любую минуту она может вспомнить всё. И что ты будешь делать тогда? Пойдешь за бутылкой керосина, а потом на день рождения к Мике?
Я беспомощно откидываюсь на маты, закрывая лицо руками. Уже не знаю, как донести до него! Мы находимся в спортзале, где только что проходила наша тренировка, где тренер Аарон нас гонял, не щадя. Сейчас в зале были только я и Кевин.
— Ты меня слушаешь, но не хочешь слышать!
— Это ты не хочешь слышать! Ты сам видел ее запястье. Она простая смертная сейчас, обычная красивая девушка. Она не опасна. Сидит себе в оранжерее, цветочки сажает. Это вы со Стефом, будто с цепи сорвались.
Я будто слышу голос Реджины: «Пока в ней дремлет магия, мы все еще можем повлиять на ее выбор».
Я все эти дни напролет наблюдал за ней, пытаясь найти подвох, странности в чудовище, но все это не находилось. Зато я замечал, каким движением она поправляет волосы, что, когда задумывается, щелкает ногтем безымянного пальца, будто вычищает грязь с помощью большого пальца. Эта привычка немного раздражает, так и хочется прекратить этот мерный щелкающий звук, взяв ее за руку. А еще у нее тонкая кожа, поэтому постоянно на ней синяки из-за своей же неловкости. Пару раз видел, как она ударялась коленкой или пальцами ног о диван, задевала плечом углы, будто порой теряла себя в пространстве.
Я выжидаю, в отличие от других. Кто-то должен быть с ней начеку. Пускай этим кто-то буду я.
— А она что ответила?
— Ты про что?
— Она согласилась пойти с тобой на вечеринку?
— Нет. — Я испытываю облегчение и ещё не успеваю понять почему, когда Кевин продолжает: — Говорят, врачи не велят из-за травмы головы. Ну ладно. Подождем с вечеринками.
— Ты так говоришь, будто все у вас решено. Может, ты уже свадьбу планируешь? — Я сжимаю цепь, с помощью которой мы обучаемся драться, накручиваю ее на свою ладонь и сильно сжимаю кулак, чувствуя болезненное стяжение железа на руке.
Кевин смеется в ответ на мой угрюмый выпад.
— Нет, не планирую. Но я уже целовался с ней.
На мгновение я чувствую тишину внутри себя. Это шок.
— Что? — Я не верю ушам своим.
— Ага. Я с ней целовался. Всего разок, зато было классно.
— То есть… вы теперь…типа вместе? — Отчего-то слова подбираются с трудом, а во рту пересохло.
— Нет. Не вместе. Мы еще это не обсуждали. Просто поцеловал ее, а она не сопротивлялась. А еще, хочешь, прикол расскажу? — Кажется, Кевин задался целью убить меня. Его приколы сегодня не радуют. — Она считает, что я виноват в ее амнезии. Будто я ее сбил на машине.
— Что? Подожди. Ты не мог ее сбить. По легенде, в такси влетел Корвет.
— Ну, она считает, что я был за рулем этого Корвета и что я уговорил Реджину из-за вины взять ее в Саббат.
— И после этого она дает тебе целовать себя?
— Да. Считает, что авария не должна мешать дружбе со мной. Что не будь аварии, она бы не была здесь и прозябала в Сассексе на самом дне.
Из всего услышанного я могу сделать лишь один вывод, который почему-то, когда озвучиваю вслух, режет странной ревностью и укором.
— Значит, она в тебя влюблена, раз так считает.
— Не знаю. — Веселье и радость Кевина раздражают и только делают хуже. — Может и влюблена. Что с этого?
— А то, что, если ты разобьешь ей сердце, то точно разбудишь в ней Химеру, и твое очередное похождение ради другой юбки обернется нам погибелью.
— А ты сам-то часом не влюблен в нее? — Кевин смотрит на меня светло-карими глазами чуть с прищуром, пытаясь понять, что чувствую.
— Я, Кевин, в таких не влюбляюсь. Я их отлавливаю, зачитываю приговор и сжигаю, посылая их души в ад, если к этому моменту они еще их не заложили.
— Ну-ну. — Кевин встает и идет к выходу.
— Что это значит? — кричу ему вслед, но тот лишь смеется в ответ и уходит.
Возвращение
На следующий день все разговоры за завтраком лишь о вечеринке.
— Мелани, ты пойдешь с нами? — Ева обращается ко мне. А я кидаю взгляд на Кевина, а затем на Рэя, который замер, услышав вопрос. Всё ясно, боится, что я соглашусь и своим присутствием скомпрометирую его образ великосветского избалованного мальчика.
— Нет, врачи запрещают посещать такие места. Травма головы, с этим не шутят.
Ева огорченно стонет, Кевин подмигивает мне, а Рэйнольд, который с появлением Ноя пересел на свое место, снова продолжает есть, явно успокоившись.
— Кстати, о твоей травме головы. Звонили из больницы, просят пройти обследование и решить какую-то проблему со справками для получения документа о твоей новой личности. Займись этим сегодня, прямо после завтрака. — Реджина отпивает апельсиновый сок, глядя своими пепельными глазами.
— Я тебя отвезу. — Оживляется Кевин, но голос директрисы с железными приказными нотками гасит его задор.
— Ее отвезет Рэйнольд. Ты мне сегодня будешь нужен. — Она поворачивается к Рэйнольду и, словно в ответ на его вопрос, легонько кивает головой.
Я испуганно таращусь на Оденкирка, который завис в своих раздумьях, и, будто почувствовав, что я на него смотрю, поднимает на меня красивые, грустные, но такие обманчивые глаза.
Закончив завтрак, мы встаем из-за стола. На выходе из столовой Кевин останавливает меня, взяв за руку.
— Может, после обследования тебе разрешат пойти на вечеринку? — Парень смотрит на меня с надеждой.
— Может и разрешат. — Хотя внутренне понимаю, что не хочу идти туда. В этот момент к нам подходит Рэйнольд и обращается ко мне. Он смотрит холодно, говорит без эмоций, явно держит дистанцию.
— Предлагаю не мешкать и сейчас же отправиться в больницу. Иди, переоденься, а я тебя подожду на выходе.
Всё. Разворачивается и уходит. А я не сдерживаю тяжелого вздоха.
— Ты чего? — смеется Кевин. Наверное, все что, я чувствую, читается по моему лицу.
— Не нравится мне идея ехать с ним в больницу. Он меня ненавидит. — Я бурчу под нос, скорее даже жалуюсь. И снова теплота Кевина согревает меня.
— Брось! Он тебя не съест.
— Точно?
— Он предпочитает бифштексы и ягодные смузи. — Он теребит меня по плечу, притом как-то отстранённо устремляет взгляд в сторону, будто он соврал; кажется, у меня все-таки есть шанс быть съеденной Оденкирком.
Вбежав в комнату, я лихорадочно начинаю соображать, что бы надеть, и вдруг понимаю: мне хочется быть незаметной. Всем моим любимым блузкам и юбкам сегодня скажу нет. Я возвращаюсь туда, откуда начала свой путь. От этой мысли дрожь пробирает. В итоге делаю простой выбор: обычная футболка без принта, узкие джинсы и балетки. И вот я — мышка, простая серая мышка, человек из толпы. Схватив бумаги и справки, я устремляюсь вниз. У входа уже ждет машина, в которой сидит Оденкирк и кому-то пишет смс. Он кидает мимолетный взгляд на меня и внезапно замирает.