- А всё-таки ты добрый… - тихо сказала девушка, смотря на пляшущее по стене пламя от позабытого факела, - Тяжело же тебе живётся!
Из-за двери донёсся резкий и надрывный, какой-то нервный хохот инквизитора.
Он подошёл к прутьям, потянулся к замку свободной рукой. Согнулся от приступа кашля. Что-то в глубине темницы шевельнулось, выползло на свет его факела и редких факелов в коридоре тюрьмы. Девушка. Молодая. Спутанные волосы. Грязное лицо, на щеке спекшаяся кровь.
- Радуйся, ведьма! – криво усмехнулся инквизитор, - Костёр немного обождёт. Вчера мы с главой пытали еретика в реке. Пока окунали его в холодную воду, сами простудились. А он, мерзавец, захлебнулся ледяной водой. Глава слёг. Лежит, бредит. Без его приказа я не имею права поджигать костёр. Разве что только дрова для тебя собрать. Так что твой костёр обождёт ещё несколько дней.
- Ты хоть о себе подумал? – тихо спросила пленница, - Выпил бы теплых трав. Наверно, этот кашель сильно горло дерёт?..
Молодой мужчина вздрогнул.
- Ты бы лучше о себе подумала, дура! Тебя всё равно сожгут, рано или поздно.
- Мне… просто жаль тебя, - она грустно улыбнулась. - Когда мне было семь или восемь лет я упала в ледяную воду. И так же меня мучил кашель. Это больно.
- Ты… - факел задрожал в его руке, - Ты смеешь жалеть меня?!
- Но ты тоже человек, - теперь ведьма нахмурилась, - Почему я не могу пожалеть тебя?..
- Но… я же тебя не жалел! Так зачем же ты?.. Ты рехнулась в этом подземелье?!
- Может, я рехнулась, - она снова улыбнулась, - Нет ничего позорного в том, чтобы рехнуться, - девушка обхватила прутья рукой, теперь её лицо было близко к нему, - Может, ты сам бы рехнулся в этой темноте и сырости, лёжа на холодном полу? Так чего же постыдного в том, чтобы сойти с ума?..
Инквизитор шарахнулся в сторону, оступился… Факел улетел в сторону, а он поскользнулся на чьей-то крови. Тут недавно кого-то, истекающего кровью, провели. Ведьма следила за ним, обхватив прутья своей темницы руками.
- Сильно болит? Тебе бы ткань с колодезной водой приложить. Хотя, впрочем, в этот холод подойдёт и вода из реки…
- А ты… что ты ко мне прицепилась? – проворчал молодой инквизитор, поднимаясь, потирая расшибленную руку, - Околдовать меня хочешь? О, за что же правую руку?.. Как я теперь буду собирать дрова и поджигать костёр?..
- Может, Бог этого не хочет? Раз он ударил тебя по правой руке?
- Откуда ведьме знать волю Бога?.. Думаешь, я тебе поверю? Проклятая искусительница! – тут мужчину опять скрутило от жуткого кашля.
- Как бы ты ни ругался на меня, я помню, как ты тогда стоял на мосту и смотрел на воду. Я тогда подумала, что ты хочешь утопиться. Значит, твоё дело совсем тебе не по душе…
- Заткнись, змея! – заорал инквизитор.
- Я-то заткнусь и скоро. Но сердце твоё, быть может, и не заткнётся вовсе, - она отвернулась к нему спиной, - Сердце твоё или очерствеет однажды, или не умолкнет вовсе.
Он подошёл к ней, протянув руку между прутьев, схватил её за волосы, рванул на себя.
- Ты бы о себе позаботилась, дура! Своих она, видите ли, спасала! Героиня! Советовать мне вздумала?! Ничего, смейся. Смейся! Пламя сотрёт твою улыбку. Пламя никого не щадит.
- Но мне жаль тебя…
Мужчина дёрнул так, что она вскрикнула, перехватила волосы у головы, обернулась. Глаза её в тусклом свете сверкали. Он её видел нечётко. Но он слышал её голос. Её голос проваливался куда-то ему в сердце… Её слова резали его душу…
- Пламя костров, что ты запалил, попало и в твоё сердце, - голос осуждённой звучал глухо. - Оно сжигает тебя изнутри. Адское пламя с тобой во сне и наяву. Куда бы ты ни пошёл, оно горит внутри тебя и сжигает твоё сердце. Именно из-за этого ты так злишься на меня. Злишься, что я увидела пламя в твоей душе. Злишься, потому что я говорю тебе правду. И, знаешь, мне жаль тебя. Кажется, что никто кроме меня не видел твою душу. Никто кроме меня не просил тебя поберечь себя. У тебя никого нет. У меня есть семья, но ты один. И мне жаль тебя. Ты всегда один… Здесь ты тоже чужой… Они терпят тебя, потому что ты выполняешь их приказы… делаешь за кого-то грязную работу… но ты по-прежнему один. Может, ты поэтому стал таким жестоким и злым. Может, ты поэтому такой чёрствый. У меня была семья, но у тебя нет никого… Меня сожгут, а ты снова будешь один. У меня была семья, а у тебя никого не было…