Кайер упал на колени, уткнувшись руками в холодный и мокрый камень.
Как они встретятся, если в том мире люди умирают насовсем? В том мире люди не бессмертные. Они умирают насовсем. И Анжелы, его ангела, там больше нет. Нигде её нет. Нигде.
Слёзы. Жгучие слёзы. Отчаянные.
Зачем ему нужно могущество, если оно не в состоянии вернуть ему его женщину? Всего лишь одну женщину?! Ему больше от жизни и не надо ничего!
Зачем ему чужой мир, в котором он может властвовать? Что ему с власти над целым миром, где нет его любимой женщины?
Зачем ему всё это? Неужели, только за то, что он не уберёг свою женщину? Если этот ад – расплата за его прежнюю жестокость с ней и за то, что он бросил её там одну, носящую их дитя, преследуемую инквизицией, то, тогда, выходит, за то. Тогда, выходит, он этот ад заслужил. И нечего думать, закончится ли этот ад когда-нибудь или суждено душе его биться в нём в агонии целую вечность.
Заслужил – страдай.
Осуждал других – теперь осудили тебя.
И плакать бессмысленно. И кричать бессмысленно. Остаётся только принять.
Принять, что выхода из этого мира нет. И Анжелы больше нет тоже.
Благ, не выдержав, поднялся и подошёл к нему. Нагнулся, хлопнул по плечу. Кайер, увидев хоть кого-то живого рядом, отчаянно обхватил его ноги, уткнулся в них лицом.
Ну, хотя бы она… его бедный и глупый ангел… Хотя бы Анжела заслужила себе рай, в котором забудет обо всём? Знать бы это! Знать бы ответ хотя бы на этот вопрос из града мучающих его вопросов. Хотя бы Анжела… хотя бы где-нибудь, хотя бы на чуть-чуть счастлива ли она?..
Благ отцепил его пальцы от своих ног – Кайер ему не мешал, смирившись с потерей и этой опоры – и вдруг присел рядом, обнял.
Так они просидели рядом на мокрых холодных прибрежных камнях. Кажется, так они просидели вдвоём тысячу лет.
И ад вдруг стал казаться не таким уж и адом.
Ад перестаёт быть адом, когда рядом хотя бы кто-нибудь есть. Когда ты не один. И когда этому кому-то до тебя хотя бы какое-то дело есть. Даже если он всего лишь желает использовать тебя, а иных объяснений его радушию больше нет. Всё-таки приятно, когда в твоём адском одиночестве есть мгновения, когда ты уже не один.
- Хреновая, смотрю, у тебя жизнь, - задумчиво сказал Благ спустя какое-то время, - Я не знаю ничего о тебе, но уверен, что твоя жизнь была хреновой.
Кайер осторожно отодвинул его руки со своей спины. И парень, поняв, его выпустил из объятий, сел в стороне. Впрочем, не выдержав пустоты и холода морского ветра, Кайер пересел поближе к нему. Белокрылый оглянулся, на миг. Потом толкнул его плечом в плечо, шутя. Мужчина толкнул его в ответ, посильней.
Потом они сидели и сколько-то смотрели на грозное море. Было хорошо и уютно сидеть рядом с кем-то вдвоём. После того, как устал от одиночества и его пустоты.
- А у тебя какая была жизнь?
- Хреновая, - мрачно ответил Благ, - До того, как я получил дар Небес, я был редкостным мерзавцем.
«И он?..»
Кайер украдкой пристально взглянул на собеседника, удивляясь этому неожиданному совпадению.
- Я был таким гадом, что довёл нашего Творца, прикинь! – парень повернулся к нему, грустно улыбнулся.
«Он умудрился довести бога своего мира?»
- И?..
- И он меня едва не убил, - Благ неожиданно фыркнул, - Точнее, он пытался. Но я выплыл из тонущей кареты. Сам выплыл, но ни кучера, ни лошадей не пытался спасти. Я видел его лицо. Видел лицо сотворившего наш мир, каким он смотрел на меня, когда я ругался об утонувшем мече. Древнем фамильном мече. Он тогда волновал меня больше сдохнувших кучера и лошадей. Правда, Творец тогда отвернулся от меня и ушёл.
- А может… он не пытался тебя убить? А только пытался дать тебе шанс? Хотя бы чтоб ты попытался спасти своего кучера?
- Думаешь, Киа пришёл тогда, чтобы дать мне шанс? Не для того, чтоб меня утопить?