- Тобиус Максилла? - пролаял лидер искаженным и приглушенным маской голосом.
- Я Максилла, - ответил хозяин судна, делая шаг вперед.
- Вы должны были получить уведомление о необходимости проведения инспекции на борту вашего судна. Предоставьте мне списки экипажа и накладные на груз. Мы ожидаем вашего полного содействия.
По кивку Максиллы один из сервиторов бесшумно покатился вперед, передавая главе инспекции информационный планшет с запрошенной документацией.
Командир отряда даже не посмотрел в него:
- Есть ли вам в чем признаться до того, как начнется проверка? Если вы сами признаетесь в том, что перевозите контрабанду, это облегчит вашу участь.
До сих пор я просто наблюдал за происходящим. Двенадцати человек едва ли достаточно, чтобы произвести обыск такого огромного судна, как «Иссин». Где же их сервиторы, сканеры, фомки, мультиключи и тепловые детекторы?
По моему облику невозможно было установить, кто я такой, но почему они не отреагировали на присутствие исполнителя Адептус Арбитрес?
Вокс был настроен на волну катера. Я не стал говорить, но три раза щелкнул по нему. Невербальная часть глоссии. Бетанкор должен был понять.
- Вы не представились, - произнес я.
Командир отряда безопасности обернулся ко мне.
В его опущенном на лицо щитке я видел только свое отражение.
- Что?
- Вы не представились и не предъявили инспекционного ордера. Чего в обязательном порядке требует протокол такого рода мероприятий.
- Мы сотрудники сил безопасности Военно-космического флота… - сердито начал он, делая шаг в мою сторону. Его люди переминались с ноги на ногу.
- Вы можете быть кем угодно. - Я извлек свою инсигнию. - Я Грегор Эйзенхорн, имперский инквизитор. Либо все будет проводиться по правилам, либо не будет проводиться вовсе.
- Ты Эйзенхорн? - произнес он.
В его голосе напрочь отсутствовало удивление. А мне больше не требовалось доказательств.
Вся моя команда была поднята по тревоге, едва их оружие начало подниматься.
Глава восьмая
ДЮЖИНА УБИЙЦ
ПРОКУРАТОР
ТОРГОВЦЫ ЗЕРНОМ С ГЕСПЕРУСА
Максилла изумленно вскрикнул. Командир отряда и двое его людей открыли огонь. Их компактное автоматическое оружие было предназначено для ведения боевых действий на борту космических кораблей и в условиях невесомости: слабоинерционное оружие с малым ходом затвора, стрелявшее тупоносыми снарядами, не способными пробить обшивку корабля.
Но ударной мощи было более чем достаточно, чтобы изрешетить человека. Я бросился в сторону прежде, чем первые выстрелы стали рикошетить от палубы и оставлять уродливые рубцы на стенах. В считанные секунды воцарился сущий хаос. «Инспектора» начали вести по нам огонь на поражение. Они стреляли очередями, и воздух заполнился дымом, а шлюзовой отсек задрожал от вспышек и треска стрельбы.
Один из сервиторов Максиллы попытался двинуться на нападавших, но оказался обезглавлен, а после и вовсе был расчленен на запчасти. Другой попытался закрыть собой Максиллу, но снаряды перебили ему гусеницы и пробили корпус.
Два выстрела продырявили полы моего плаща, но сам я успел скрыться за дверью. Где и выхватил из кобуры стаббер.
Фишиг тоже извлек свое оружие и, отстреливаясь, пятился к двери. Плотным огнем ему удалось сбить одного из солдат, который отлетел в сторону в брызгах крови. Но потом самого Фишига срубило прямое попадание в живот. Сложившись пополам, он свалился в угол и затих.
Максилла взревел и поднял правую руку. С одного из декоративных колец сорвался луч ослепительного света и, поразив ближайшего противника в грудь, разодрал тому доспех и спалил человека до костей. Когда дымящиеся останки рухнули на пол, другой «инспектор» выпустил в судовладельца очередь, швырнув его в стеклянные двери помещения со спасательными костюмами.
Остальные устремились в мою сторону. Я прицелился и выстрелил, пробив щиток шлема первого из приближающихся солдат. Он опрокинулся навзничь.
Мой стабберный пистолет был разработан для скрытого ношения и рассчитан только на четыре патрона. Еще одна запасная обойма лежала в кармане плаща. У меня оставалось семь выстрелов и девять противников.
Стаббер обладал хорошей останавливающей мощностью. В обойме помещалось только четыре заряда по той причине, что каждый патрон имел весьма крупный калибр и был размером с мой большой палец. Короткий широкий ствол моего стаббера выплюнул еще один снаряд, и еще один солдат отлетел в сторону.
Я отступил в коридор, прижимаясь к стене. Путь, ведущий к воздушному шлюзу, представлял собой широкий, опутанный проводами проход, освещаемый только через иллюминаторы в палубе. Мимо меня просвистело несколько срикошетивших осколков. Я снова выстрелил, но в этот раз промахнулся. Ответная очередь разнесла распределительный щит, и стену осыпало фонтаном искр. Откатившись в тень, я нащупал замок люка у себя за спиной, распахнул его и бросился внутрь, когда по стенам застучал град из снарядов и осколков.
За люком обнаружился узкий инженерный туннель, ведущий к главным стыковочным механизмам воздушного шлюза. Полом в нем служила металлическая решетка, а близко расположенные стены покрывало переплетение кабелей и гидравлических шлангов. В конце коридора по смотровой шахте и вверх и вниз уходила примитивная металлическая лестница.
Впрочем, на то, чтобы карабкаться по ней, времени не оставалось. Первый солдат уже просунулся в люк и поднял оружие. После того как выпущенный мною залп поразил его в грудь, я спрыгнул с решетки прямо в шахту.
Пролетев пять метров, я рухнул на пол. Помещение освещал только вспомогательный красный свет. А визоры шлемов противников были оснащены дополнительной оптикой.
Оказавшись в чреве стыковочного механизма, я пополз между огромными, хорошо смазанными поршнями и гидравлическими молотами размером со взрослые голубые ели. Среди цепей и тросов клубился пар и разлетались брызги масла. Вибрация, исходящая от мощных компрессоров и регуляторов атмосферы, заставляла дрожать воздух.