— С удовольствием ее окажу, — откликнулся прелат. Паладин лишь кивнул.
Я рассуждал так, что в случае ссоры именно священник лучше всего сможет погасить конфликт. Среди всех нас именно он был лучшим дипломатом, рассудительным и спокойным. Вот только к моменту, когда мы пришли к месту инцидента, время для слов мира оказалось безвозвратно упущено.
Встретили нас яростные крики и звон оружия. Две медузы стремительно кружили друг напротив друга, обмениваясь ударами. Наконечники копий сверкали в воздухе, гибкие тела изгибались, избегая ударов. Ни одна из противниц не могла взять верх, но было очевидно, что рано или поздно эта схватка обернется кровью.
— Прекратить! Немедленно прекратить! — крикнул я.
Ноль реакции. Медузы даже не обернулись на крик, сосредоточенные только друг на друге.
— А ну разошлись в стороны, гадины. В стороны, я сказал! — это проорал паладин, с тем же результатом.
— Гвинед, возьми на себя правую, я займусь левой. Не убивать.
— Не убивать? Ну, хорошо, но бока я этой дуре точно намну.
Действовать мы начали одновременно и на диво успешно. Возможно потому, что наши противницы, совершенно не обращали внимания на окружающий мир. Благодаря этому моя медуза оказалась сбита на землю с удивительной легкостью. Но вот дальше все стало уже не так просто. Оказавшаяся подо мной разведчица принялась извиваться, будто та самая змея. Казалось, что в ее теле вовсе нет костей. Вырвав одну руку, она тут же метнулась к моему оставшемуся глазу, но я успел чуть отдернуть голову, так что когти медузы лишь чиркнули по шлему. И ведь змеелюдка на этом не остановилась! Однако, к сожалению для нее, попытка лишения зрения убила во мне остатки миролюбия.
Резкий рывок и моя голова встретилась с переносицей медузы. Мало! Следующий удар, на этот раз рукой, закованный в латную перчатку. Вот теперь хорошо! Лицо разведчицы окрасилось кровью, глаза чуть закатились, так что я уже не встретил сопротивления, когда перевернул противницу на живот, заведя руки за спину.
По счастью, в закромах Сумки нашлась веревка, так что со связыванием проблем не возникло. Хотя на определенном этапе пленница вновь попыталась сопротивляться, но профилактический удар в печень решил и эту проблему. Медузе только и оставалось, что проклинать меня сквозь зубы.
— Она моя, только моя, не смейте ее отбирать!
— Что забрать?
— Реликвия, оставьте реликвию мне!
Эти двое нашли какую-то ценность, из-за которой сцепились друг с другом? Стоило осмотреться и отыскать то, из-за чего все здесь затеялось.
— Гвинед, ты как?
— В порядке! Не думаешь же ты, что какая-то девка сможет со мной справиться? Тут нужно минимум две!
— Ну, тогда заодно присмотришь за моей пленницей, — ответил я, после чего решил отыскать взглядом еще одного участника этого инцидента — Клемента.
Прелат обнаружился в крайне странном виде. Коленопреклоненный, с молитвенно сложенными ладонями. Губы его беззвучно что-то шептали, а глаза неотрывно взирали в одном направлении. Переведя взгляд туда, я и сам замер, пораженный увиденным.
Всего в десяти шагах от меня в воздухе завис меч. Эспадон в богато украшенных ножнах, по лезвию которого пробегали молнии. От одного его вида исходило ощущение мощи, непередаваемого могущества. Я отчетливо понял, что стоит только взять его в руки, как уже не останется преград. Как любое препятствие будет сметено, любой враг уничтожен. Я смогу утвердиться на собственных землях как полноправный правитель, и никто не рискнет их отобрать. Почему-то такие перспективы даже вызывали легкое чувство тревоги.
Открыв характеристики оружия, я едва не задохнулся от нахлынувших эмоций. Меч был просто божественным. Способным разрезать все, что угодно и наделить носителя величайшими возможностями в магии. Невероятно…
— Не может быть, это ты? — раздалось откуда-то сбоку.
Не слушая ничего вокруг, сделал шаг навстречу артефакту. Не знаю почему, но чувство тревоги усилилось. Еще шаг.
В метре от меча моя рука коснулась невидимой преграды. Это вызвало почти физическую боль и в то же время радость. Странное чувство. Чем больше я смотрел на меч, чем ближе подходил к нему, тем больше ощущал тревогу. Здесь было что-то неправильное. Откуда вообще в этой локации взялся такой артефакт? Почему он настолько могущественен? Почему я так твердо уверен, что этот меч решит все мои проблемы, позволит утвердиться в данном мире? Понятно, что он силен, но откуда такая непоколебимая убежденность?
— Это обман, — прозвучал надтреснутый голос справа.
С громадным трудом отведя взгляд от меча, я посмотрел в сторону говорившего и обнаружил Клемента. Выглядел тот скверно. Потухший, с вселенской печалью и яростью в глазах. Никогда прежде я не видел в святом таких эмоций
— Это обман, — повторил прелат. — Сир Энквуд, вы ведь чувствуете скверну?
Скверну? Ну конечно, я же ощущал тревогу, но не обратил на нее внимание. Можно сказать «почему-то», но объяснение понятно. Все дело в данном артефакте.
— Что вы видите, сир?
— Меч, что позволит мне утвердиться на этой земле.
— А я нашел реликвию самого создателя. Знак того, что Единый направляет мой путь. Но это обман, только обман…
Что-то отвечать на подобное не хотелось, так что вместо этого я перевел взгляд налево, туда, где слышался какой-то шепот.
— Брат, мы наконец-то встретились. Столько лет…
Говорившим был Гвинед, из глаз которого текли слезы, а на лице застыла глупая улыбка. А значит, он тоже видел что-то свое. Или вернее кого-то?
— Гвинед, Гвинед! — я взял паладина за плечи и крепко встряхнул.
Его внимание с некоторой задержкой, но все же сфокусировалось на мне.
— Гвинед, это иллюзия. То, что ты видишь, не существует. Твой брат, он же мертв, верно?
— Брат, да, но…
— Я, Клемент, ты, мы все видим самое желанное, что хотим найти. Понимаешь? Это все ложь.
— Ложь? Ложь… Да мать твою! — паладин вскочил на ноги, оттолкнув меня. — Я к отряду!
Ушел Гвинед быстро и не оглядываясь, так что рядом с артефактом остались лишь четверо — я, Клемент и две связанные медузы. Ситхаз благоразумно осталась в стороне, и сейчас я как никогда радовался этому факту. Не хотелось приводить в чувство еще и ее.
— Нужно уничтожить этот артефакт, — между тем произнес Клемент.
— Хорошо, как будем действовать?
— Я наложу благословение, а вы используйте святое пламя.
— Хорошо, готов начать, — произнес, зажав в руке сосуд с греческим огнем.
Первой пошла белая волна сияния от прелата, а затем в невидимую преграду ударился сосуд с зажигательной смесью, тут же вспыхнувший яростным пламенем. Наблюдавшие за этим действием медузы испуганно вскрикнули, но волновались они зря — преграда оказалась неприступной, так что огонь так и не смог добраться до артефакта. Но кое-что нам добиться удалось. А именно, мы смогли наконец увидеть истинный вид «сокровища».
На каменном холме обнаружился полупрозрачный хрустальный шар с черной сердцевиной, размером с крупное яблоко. Сейчас он производил впечатление детской игрушки, а вовсе не могущественного артефакта. Простая безделушка, не более. Хотя, если посмотреть на свойства, что в настоящий момент демонстрировались Системой, все было куда как интереснее. Сейчас они разительно отличались от тех, что я видел, взирая на «меч»:
Глаз Ваэррона — проклятый артефакт, показывающий каждому смотрящему самое ценное, что он только желает получить.
Вот значит, как… Тот меч являлся моим самым сокровенным желанием. Я хочу силы? Нет, не так. Я желаю повергать врагов и быть уверенным в безопасности тылов. В том, что никто не отнимет у меня эти земли. Хочу уверенности в будущем. Но что же это получается, теперь мне известно не только самое главное желание, но и величайший свой страх? А именно — все потерять. И когда я только успел им обзавестись? Хотя… Наверное, это случилось еще накануне захвата Источника, когда я осознал, что путь назад отрезан, что в случае поражения меня ждет не «домик с видом на море», а горький хлеб бродяги.
Что ж, бороться с этим страхом я не вижу смысла. Пусть лучше он подстегивает к действиям. Служит напоминанием необходимости идти вперед, рвать жилы, но пробивать себе путь в новом мире. Авось в какой-то момент это и позволит утвердиться на данной земле так, что никому не получится меня сковырнуть.