- Ой, вы говорите помочь. Я бы очень хотела помочь вам. - Произнесла Эдэль и тут же поправилась. - Святой матери нашей церкви. Как я могу это сделать?
- Отринуть зло в душе и в мыслях своих. - Вступил в разговор монах.
- Это я понимаю. - Не унималась девушка. - А по-настоящему помочь? Возьмите меня с собой.
- Эдэль! - Подскочила мать. - Что ты себе позволяешь?
- Нет... - Начал было инквизитор, но монах перебил его.
- А, ведь, это мысль, отец Валон. Если ты придешь с этой девочкой, под чужой личиной, на тебя никто не обратит внимания. Она, ведь, местная. Ты сможешь быстро все разузнать. Мы сэкономим кучу времени. А сейчас каждый день может привести к гибели всех жителей.
Монах побледнел. Валон никогда не спрашивал его, но, похоже тот имел какое-то отношение к происшествиям в Брионе и Кауркай. Уж очень живо он реагирует на одни лишь упоминания об этих страшных событиях.
- Это очень опасно. - Запротестовал инквизитор.
- Опаснее сейчас медлить. - Возразил Эдо.
- Я согласна. - Тихим голосом принесла девушка, и в комнате повисло молчание. Лишь мать девушки мучительно простонала, а отец и братья, кажется, перестали дышать.
- Ты понимаешь, что тебя могут убить? - Продолжил настаивать на своем отец Валон.
- Понимаю, святой отец. Но не совершаете ли вы грех, пытаясь помешать мне послужить Господу нашему?
Валон и Эдо переглянулись. Они не нашли, что ответить.
- Когда мы выходим? - Буднично спросила Эдэль.
Инквизитор закашлялся, а монах мрачно ответил:
- К завтраку вам надобно идти. В таверну.
- Святые отцы, пощадите! - Взмолилась мать девушки.
- Замолчи. - Впервые за весь разговор подал голос отец семейства. - Не видишь, решено уже все. Беду на нас накликать хочешь?
Женщина опустилась обратно на скамью, обреченно понурила взгляд и замолчала.
- Вы сможете ее сберечь, святой отец? - Спросил глава семьи у инквизитора.
- Да. - Твердо ответил тот.
- Хорошо. Пусть идет с вами.
- Ладно. - Сдался отец Валон. - выходим через час после отъезда брата Эдо.
Эдэль улыбнулась. Потом обратилась к родителям:
- Мама, папа, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Я буду очень осторожна. Отец Валон меня защитит. Давайте я лучше тарелки уберу.
- Мы очень переживаем, дочка. - Произнес ее отец.
- Ты же у нас одна девочка. - Добавила мать.
- Со мной все будет хорошо. - Эдэль обошла стол по кругу, собирая грязные тарелки.
Когда она оказалась рядом с Валоном, он почувствовал ее дивный запах. Девушка пахла весной, цветами, легким ветерком. Она закончила собирать посуду и понесла ее на кухню. У нее были очень уверенные движения, в то же время, она была невероятно легка и грациозна.
- Благодарим вас, добрые люди. - Произнес отец Валон, поднимаясь из-за стола. - Нам нужно ложиться спать. Вынужден просить вас еще об одном одолжении. Прошу Вас приготовить завтрак для брата Эдо к рассвету и собрать ему еды в дорогу. Все расходы мы, конечно же покроем. Нам, право, неловко за все эти неудобства, что мы вынуждены вам причинять, но того требует наш долг. Сие необходимо для спасения многих жизней. Брат Эдо идет за помощью.
- Конечно, конечно, святые отцы. - Хором принялись убеждать их родители Эдэль. - Это вовсе не обременительно для нас. Это лишь малость, которую мы можем сделать.
- Доброй ночи. - Пожелали хозяевам монах и инквизитор.
- Доброй ночи. - Повторил каждый в ответ, включая молчаливых сыновей.
Отец Валон и брат Эдо направились в выделенную для них комнату.
Глава 1. Часть 10.
Лодин почти выехал из деревни, в которой он встретил девушку по имени Илма. Странные чувства обуревали его. Неприятные чувства. Если, все же упростить, то можно было их все объединить и назвать тоской. Сильной тоской. Отдающей ноющей болью где-то в груди. Пребывая в прескверном состоянии духа и желая побыстрее покинуть эту деревню, он сильнее пришпорил лошадь, намереваясь перейти на галоп. И чуть не сбил какого-то человека. Человек просто шел по улице и, казалось не замечал никого и ничего вокруг. Лодин резко натянул поводья, отчего лошадь встала на дыбы, и с трудом смог удержать вторую.
- Тебе что, жить надоело? - В сердцах крикнул он, обращаясь к незнакомцу.
Но тот ничего не ответил. Лишь стоял, чуть покачиваясь, и блаженно улыбался. Глаза его были абсолютно стеклянными, не выражающие никаких чувств или мыслей, кроме какого-то странного блаженства. Наемника передернуло. Чертыхнувшись, он объехал незнакомца по широкой, насколько позволяла дорога, дуге и поскакал прочь. По пути он встретил еще четверых таких же. Троих мужчин и одну женщину. Они просто праздно бродили по деревне, или сидели, привалившись спиной к дому. Похоже, это и было действие той самой благодати, о которой говорила Илма. Если так, то хорошо, что она уезжает.