Поплавков довольно улыбнулся, словно почуявший мышку кот.
— Эт-та чё? — первым не выдержал «Гангут».
— Картины на воде, — инквизитор перестал улыбаться. — Древний способ живописи на воде. В Японии считают, что человека этому может научить только каппа.
— Какая каппа? — поинтересовался «Аскольд».
— Каппа в переводе с японского означает «речное дитя», — ответил Аким. — По-нашему, водяной.
— Вона как. Душевно намалевано, — «Гангут» ткнул пальцем кувшинку. Очарование картинки мгновенно исчезло. Краски смазались, превратившись в разноцветную муть.
Одно движение — и вместо хрупкой гармонии взбаламученная мазня, словно в вазе мыли кисточки для рисования.
— Больше некуда тыкать? — неожиданно озлился «Ревель». — Вон в осьминожку тыкай.
— Я чё, мазута не видел, — примирительно прогудел «Гангут» и плюнул в вазу, где черный спрут боролся с рыбаками. — Когда эсминец «Бойкий» словил бортом торпеду и, переломившись пополам, пошел ко дну, на воде осталась точь-в-точь такая страхолюдина. В смысле пятно мазутное растеклось.
— Хватит гнать волну! — осадил товарищей более рассудительный «Аскольд». — Еще нарисуют.
— Пошли, искусствоведы, — инквизитор первым вступил на лестницу. — Пора нам с художником поближе познакомиться.
Не дожидаясь приглашения, Поплавков спустился по лестнице вниз, цокая серебряными подковами. Быстро, по-хозяйски, словно был у себя дома. Следом за ним, не отставая, скатились черной лавиной матросы. Замыкал группу понурившийся слуга. Похоже, он смирился с бесцеремонностью незваных гостей и даже не делал попытки задержать их или сделать замечание. Все равно без толку. У лестницы он замер в нерешительности, словно не в силах переступить невидимую черту, и дальше не пошел.
Время неумолимо идет вперед. Научно-технический прогресс, ознаменовавший начало XXI века, переселил людей в каменные джунгли со всеми удобствами. Люди захватили к себе в дома частичку природы — аквариумы. Но эта стеклянная громадина была явным перебором. Стеклянная стена от пола до потолка делила подземный зал напополам. Между водой и полом был зазор в полтора метра. В отличие от стекла воздушная подушка отделяла поверхность от строения, а то бы вода давно подмыла верхние этажи…
Аквариум был огромным. Необычным. Впечатляющим. Недоступный, недостижимый даже для заветной мечты самого смелого ихтиолога, он стал явью. Рядом с ним чувствуешь себя Гулливером в стране великанов. Такой может быть во сне. А вот в Петрограде, сотрясаемом гражданской междоусобицей, такого аквариума быть не должно. Пятеро спустившихся по лестнице молча взирали на стеклянное чудо.
«Бесстрашный» отцепил с ремня гранату и демонстративно похлопал ею о раскрытую ладонь. Пословица «Чем бы дитя ни тешилось» к этой ситуации категорически не подходила. Перехватив недовольные взгляды братишек, матрос коряво пошутил:
— Не бойтесь, она ручная, — вышло натянуто и неискренне.
— Ну да! Мы в курсе, — не удержался от ядовитой реплики Поплавков. — Тебе, наверно, интересно узнать, что у нее внутри. Дерни за кольцо, она сама и разберется.
Матрос ничего не ответил. Смолчал, проглотив подначку, но хлопать гранатой по ладони не прекратил. Лишь интервалы между хлопками стали чаще…
За стеклом аквариума — свой мир, там кипела своя жизнь. Складывалось такое ощущение, что обитатели водной стихии это понимали и всего лишь позволяли жителям суши прикоснуться к волнующей тайне глубины. Любоваться подводной жизнью за стеклом можно было бесконечно, ведь каждый миг, каждую секунду картина менялась.
Разноцветные рыбки складывались в живые узоры, повинуясь невидимому режиссеру. Стайки плавали, распадались, чтобы образовать новый живой узор. Уникальные, неповторимые созвездия кружили в непрерывном хороводе. На дне причудливый рельеф кусков гранита. На светлом песке затейливо выложены горки плоских иссиня-черных камешков, между которыми ползали, шевеля усами, зеленые раки. Между двумя крупными обломками притаился внушительных размеров сом. Махнув змеевидным хвостом и подняв облачко мути, скрылся в глубине. Дальняя стенка аквариума была скрыта от глаз зарослями водорослей. Густая зелень драпировки не давала разглядеть, что скрывается за ней. Подводный сад волнообразно колыхался, словно что-то за ним создавало движение воды. Комбинация темной воды и живой зелени давала перспективу бескрайнего простора.