Движение шустрых рыбок создавало атмосферу покоя и умиротворения.
Им бы насторожиться, но матросы давно чувствовали себя полновластными хозяевами в городе. Непонятки с секретаршами Коллонтай не в счет. Везде случаются досадные накладки. Разобрались же в конце концов.
— Это что ж за хрень здесь разводят? — озадачился Бесстрашный, обвешанный гранатами, проводя пятерней по зеленоватому стеклу. — Торпеду мне в борт!
— Будь осторожнее с желаниями — иногда они сбываются, — хмуро обронил инквизитор.
Матросики тихо прибалдели, завороженно наблюдая за живым кружевом разноцветных рыбьих стаек. Совершенство недолговечно, идиллию разрушила живая торпеда, стремительно разорвавшая разноцветную круговерть. Огромная щука длиной с взрослого мужчину устроила локальное мамаево побоище. Рыбы живым серебром брызнули в разные стороны, летят друг в друга, пикируют за камни и заросли водорослей. Жертвы пытаются скрыться. Щука действовала как волк среди овец в загоне или хорек в курятнике. Хищник, одуревший от крови, старается довести количество жертв до максимума. Рвать и терзать. Во все стороны летят обрывки плавников и россыпи кругляшей чешуек. Ко дну опускались рыбы с перекушенными хребтами и вырванными боками. Скоро дно устилал ковер из подергивающихся рыб. К ним сразу же стали подбираться раки. Клещи жадно растопырены. Усы шевелятся. Еда членистоногим сваливалась под нос прямо сверху. Кто же откажется от дармовщинки.
Только клочья летели в разные стороны. Моряки, похоже, забыли, зачем они сюда пришли. Зрелище для них необычное и чрезвычайно будоражащее.
— Щука не просто покромсала рыб. Она, как заправский кок, сготовила закуску на скорую руку, — сказал Аким.
— Для кого?
— А вот это мы сейчас и узнаем, — невозмутимо ответил инквизитор. — Недолго осталось ждать.
— Ваще! — только и произнес Ревель.
— Гля, чё творит щучара. Кромсай всех подряд! Хайло пошире раззявь! — подбодрил щуку Аскольд. — Царь-рыба!
— Прямо как в Древнем Риме! — восторженно выдохнул Бесстрашный. — Рабы на арене с тигром!
Щука исчезла в зарослях водорослей также неожиданно, как и появилась.
— Крабы конченые, медузы позорные, — еле слышно пробормотал Гангут. Его откровенно расстроила вакханалия, устроенная щукой. Рыбки умирали молча, раздирая рты в беззвучном крике, как и положено гладиаторам, никто не молил о пощаде. — Взять бы вас всех за шкирняк и в Древний Рим, чтобы какая-нибудь кошара саблезубая с лохматой гривой вам бошки поотгрызла.
— Ты чего там шипишь? — нехорошо поинтересовался Бесстрашный. На эсминце он служил акустиком. Слух имел острый и легко мог разобраться не только в шуме чужих винтов, но и как волна шипит, играя галькой в полосе прибоя. — Килек пожалел.
— Ничему тебя жизнь не научила, Вова, — огрызнулся Гангут. (Оказывается, Бесстрашного звали Владимиром.) — И, похоже, уже ничему не научит. Забыл, как плакал, когда тебя боцман с унтер-офицером ногами буцкали, как бабайка — осла? Ты думаешь, мы кто? Такие же рыбки мелкие. Только рыбка покрупнее к нам еще приглядывается, а может, пока еще не заметила, на наше счастье.
Инквизитор только собрался рявкнуть, чтобы прекратили грызню. Направление хода мыслей Гангута ему не понравилось. Слишком быстро парень просчитывает ситуацию. Но его опередили. События имеют пакостное свойство быстро разворачиваться в самый неожиданный момент. Похоже, их заметили, как предрекал морячок. Или давно наблюдали. Короче, накаркал…
— А вот и дочки! — громко сказал Поплавков, показывая рукой на аквариум.
— Твою дивизию! — выругался Гангут, проследив за рукой.
— Мать честная!
«Ревель» громко сглотнул. Аскольд мелко перекрестился и сплюнул через левое плечо. Не помогло. Обе дочки хозяйки особняка никуда не исчезли.
— Братцы, гляньте! Видите? — восторженно прошептал Аскольд.
За стеклом в размытом сумраке глубины раздвинулись водоросли, мелькнули и пропали неясные женские силуэты.
— Что?
— Где?
— Кто?
Практически хором спросили другие матросы.
— Да вон же, справа от камня.
Это не было игрой воображения, подстегнутого балтийским чаем — адской смесью водки с кокаином. Благо и того и другого в Петрограде было вволю!
— Эт-то чё? — озадачился Ревель. — Это то, о чем я думаю?
— Русалки! — подтвердил инквизитор, словно речь шла о чем-то обыденном. Так замотавшийся между столиками официант говорит: «Ваш заказ».