Поплавков прекрасно помнил, как еще на первом курсе в спецшколе инквизиторов листал в хранилище книгу Себастиана Мюнстера «Космография, или Описание всего света». Книга, изданная в Базеле аж в 1628 году, неплохо сохранилась. В ней давно умерший автор писал для потомков: «Достойные доверия римские дворяне публично утверждали, что видели в Гадиатском океане морских людей, чей облик схож с видом обычного человека».
В одном свитке времен Римской империи говорилось: «По доносу честного гражданина был произведен обыск приморского поместья патриция Юлия силами второй когорты преторианцев. В бассейне с морской водой обнаружена русалка. После допроса с пристрастием патриций не раскаялся и не рассказал, для какого греховного дела содержал морскую женщину. Сообщников не выдал. Распят на кресте на перекрестке двух дорог в назидание другим. Русалка оставлена на солнцепеке до полного умерщвления». То, что русалку изничтожили, понятно. А вот для чего патриций держал ее в своем поместье, неясно. К какому ритуалу готовился Юлий, так и осталось неизвестным. К чему готовились здесь в особняке, тоже можно было лишь догадываться и строить предположения. Главное — предотвратили…
Симпатичное лицо прижалось к стеклу, смешно расплющив нос на манер поросячьего пятачка. Рот открывался и закрывался. Бледно-розовые жабры на шее вздымались, захватывая воду, и опадали, выталкивая ее. Вздымались и опадали. Глаза неотрывно смотрели на людей. Губы беззвучно шевелились. Изо рта вырвались пузырьки воздуха и устремились к поверхности друг за другом.
Одна речная дива оперлась обеими руками о стекло, будто стремилась продавить прозрачную преграду и оказаться с людьми. Прямоходящие, двуногие сухопутные существа ничуть ее не пугали. Было видно, что ее так и тянет к людям, как магнитом. На растопыренных ладонях были отчетливо видны большие пальцы, противопоставленные другим. Эта особенность строения ладони характерна и для человека, что позволяет держать оружие и удерживать жертву. Ненормально развитая грудь, слишком гипертрофированно выпяченная вперед с вызывающе торчащими сосками. Мечта любого нормального мужика. О моряках, заканчивающих кругосветку, и говорить нечего. Кожа матово-белая и на вид мягкая и нежная. Так и хочется протянуть руку и коснуться хотя бы кончиками пальцев.
Инквизитор единственный, кто глядел на русалок угрюмо и неприветливо. Он прекрасно знал, что смертоносные девицы с рыбьими хвостами всеядны. А человечина для них — деликатес, от которого они никогда не откажутся, пусть только представится такая возможность.
Неожиданно у всех пятерых одновременно тихо зазвенело в ушах. Ритм нарастал, завораживая и успокаивая. Так шумит прибой, накатывая на берега. Вечное противостояние моря и суши. Люди слушали, как поет русалка без слов. Это была песня про всех утонувших. О том, как тихо и спокойно на дне. Тихо, очень тихо. Мягкая подушка ила готова принять любого в свои объятия. Подарить вечный покой и забвение от ненужной суеты и проблем.
Голоса в головах сменили тональность и уже звучали навязчиво-угрожающе, подчиняя себе разум и волю. «Погрузись в воду. Иди к нам. Установи здесь свои порядки. Мы исполним любую твою прихоть, любой каприз». Захотелось прилечь и отдохнуть. Ноги зацементировала тягучая мелодия исподволь, вползая в душу. Вместо того чтобы пулей вылететь из дома, люди застыли, превратившись в живые изваяния. Можно хоть сейчас выставлять в витрину магазина готовой одежды вместо манекенов. Даже не моргают.
Старый приемчик. На природе русалки обычно выползают на мелководье, сладкоголосым пением заманивают к себе рыбаков. Поддавшихся их чарам увлекают под воду. Топят и не спеша поедают. Набив желудок человечиной, они устраивают лежки на дне глубоких омутов. Там на мягкой перине из тины и водорослей переваривают добычу. Просыпаются, когда дает о себе знать чувство голода, которое гонит их на поверхность. Если нет поблизости незадачливых человечков, могут перекусить водяной живностью. Но для них нет ничего слаще и вкуснее человечины. Каждая живая тварь хочет жрать. А если не пожрет, то от голода сдохнет. Отведав человечинки, никогда не забудешь ее вкус. Хочется еще и еще.