Упыри быстро раздобрели на дармовых харчах, день ото дня копя силу. Расход энергии минимален, некуда выплеснуть в тесных камерах. Конвойно-забойное подразделение караула день ото дня зверело. Инквизиторы из охраны стремительно приближались по концентрации злобы к арестантам подземелья…
Во время той спецоперации по отлову вампиров Поплавков, тогда еще инквизитор четвертого ранга, был в одной из двоек, залегших в засаде. Когда все закончилось, он оказался ближе всех к Александру Пинчуку, хотя тот был из другой двойки. Он же первым заметил, как Пинчук пригоршнями ест снег. Инквизитор жевал торопясь, шумно давясь и сглатывая. Глотал комья слипшегося снега, почти не разжевывая. Жадно жрал снег. Именно жрал, а не ел.
Так голодный ест последний кусок хлеба, боясь, что отберут краюшку. После горячки схватки всякое бывает. Может, флягу с водой забыл, а одалживаться у товарищей не хочется. Но было одно «но». Вокруг было полно чистого, неистоптанного, девственного снега, но Пинчук, сложив ладони лодочкой, аккуратно вынимал и выедал красные кляксы, испятнавшие наст. Из упырей, угодивших в загодя расставленную ловушку, много крови натекло. Похоже, они плотно отужинали сутки назад. А может, это был поздний завтрак? Кто ж их разберет, кровососов.
Запыхавшийся инквизитор продолжал жадно пожирать кровавый снег. Перехватив взгляд братьев, он невозмутимо пояснил: «Запарился я за уродцами бегать по сугробам!»
Его тут же придирчиво осмотрели с ног до головы, поворачивая из стороны в сторону. Осмотр на предмет укусов ничего не дал. Цел и невредим. Вот только зрачок у Пинчука стал вертикальный, как у настоящего вампира, и радужка подозрительно сделалась янтарно-желтой. На всякий случай и его посадили в одиночную камеру подземной тюрьмы до углубленного медосмотра. От греха подальше. Когда эскулапы вынесут вердикт, тогда и определятся с его судьбой. Здоров, значит, с вещами на выход. Нет — будем разбираться.
В камеру любителя двойных доз «выворотня» силком никто не тащил. Руки не вязали. Александр сам все прекрасно понимал. Сдал личное оружие под расписку помощнику дежурного по караулу. Добровольно пошел в камеру. Еще грустно пошутил, перед тем как за ним с громким лязгом захлопнулась дверь: «Хоть отдохну от вас пару деньков. Заслужил».
Отдых затянулся почти на месяц…
Александра с его внушительным послужным списком уничтоженной нечисти никто бы не смог заподозрить в симпатиях к тварям. Он лихо действовал в группе и как боец-одиночка. Выше всех похвал.
Пинчук прослыл в Корпусе исключительно смелым и находчивым инквизитором. Безжалостным к другим и к себе. В одной из схваток с пещерниками, будучи раненным в руку, использовал увечье, чтобы переломить обстановку в свою пользу…
Пещерники представляли собой созданий размером с собаку. Предпочитали жить в пещерах и карстовых катакомбах, а ели исключительно людей. Вели ночной образ жизни. Хотя какой свет в подземельях? Покидали свои убежища исключительно ночью, а днем отсыпались, переваривая человечину. Когда пещерники появлялись в человеческих подземных выработках, для них катакомбы становились чем-то вроде кладовки, забитой пищей. Их охотничьи угодья.
Для охоты в темноте подземелий ты должен быть создан для убийства. Такими и были пещерники: коварные и поразительные хищники. Опаснее их могли быть лишь инквизиторы.
Один такой выводок пещерников завелся в известковых выработках, где добывали каменные глыбы для строительства. Откуда появлялись, неизвестно, словно выходили из подземных глубин. Иногда также внезапно исчезали, как и появлялись. Но чаще всего приходили инквизиторы и зачищали туннель за туннелем, не пропуская на своем пути ни одного заброшенного штрека или бокового отнорка. Преимущество пещерников, их ночное зрение, инквизиторы сводили на нет. Таблетка «совиный глаз» — и мрак отступает. В кромешной мгле видишь как днем. Непроглядная темень не помеха.
В тот раз о своем появлении пещерники заявили камнетесам, перекусив парочкой рабочих…
Хищные, верткие, с розовой кожей, просвечивающей сквозь редкую белесую шерсть, они были опасными противниками, особенно в замкнутом пространстве подземелий. Из выводка остался один пещерник, матерый самец, покрытый розовыми шрамами. Пинчук уже был ранен. Один из убитых им пещерников в последний момент изловчился и располосовал ему левую ладонь острыми, как бритва, клыками. Ладонь превратилась в кровавые лохмотья. Указательный и безымянный пальцы болтались на лоскутах кожи. Кожаные мешочки с раздробленными фалангами внутри, по которым стекала кровь. Тело страдает, но сердце не готово сдаться.