Пещерник видел перед собой израненного человека без чадящего факела и тусклого фонаря. Так даже интереснее. Он любил поиграть с живыми консервами. Пещерник не привык, что двуногая дичь видит в темноте не хуже его. Охотник и жертва поменялись местами. Такой козырь в рукаве, как «совиный глаз», не просто равнял шансы, но и давал фору в схватке.
Пинчук перехватил взгляд облизнувшегося пещерника, не сводящего глаз со стекающей по ладони крови. Инквизитор, заскрипев зубами, одним движением отхватил клинком, зажатым в правой руке, изувеченные пальцы и швырнул в морду скалившегося пещерника. Бросая пальцы, Александр видел глаза, следящие за каждым его движением. Так дворовой собаке из жалости бросают кость. Уловка сработала. Пещерник на мгновение отвлекся. Клацнул челюстями, ловя кровавое подношение. На миг открылся, показав горло. Этого мига инквизитору хватило с лихвой. Александр перехватил клинком горло вместе с яремной веной до самых шейных позвонков…
Оставшись без двух пальцев, но живой, Пинчук потом шутил, когда ему зашивали руку: «Ампутация клинком. В полевых условиях. Без наркоза. Да я прирожденный хирург. Медицина — мое второе призвание…»
Пинчук был в первой засадной двойке, он первым встретил ударившихся в бега вампиров. Лично уложил одного из троицы, прорвавшегося из окруженного амбара. Его напарнику принять участие в задержании не удалось. Такая прыткость объяснялась просто: перед тем как выйти на позицию, Александр разжевал двойную дозу «выворотня». Передозировки он не боялся. На замечание старшего сводной боевой группы: «Санек, не поплохеет?» — лишь отшутился: «Ничего страшного. Когда откат накроет на пару-тройку часов, больше промаюсь…»
Находясь в подземной тюрьме, в отличие от упырей-арестантов, Александр требовал от братьев не гемоглобинового свежачка, а «выворотня». Зрачки у него стали нормальными, как у обычного человека, уже на следующий день. Углубленные медосмотры ничего не выявили. Вердикт врачей был краток: «Здоров. Никаких отклонений от нормы не обнаружено». Ученые разводили руками и напоминали, что они предупреждали. Инквизитор, подсевший на боевой стимулятор, все меньше и меньше напоминал человека. Замкнулся в себе. На охранников не бросался, но периодически начинал выть. Тоскливый вой на одной ноте пугал и людей, и сокамерников-кровососов. Они и так чувствовали себя неуютно в одной компании с инквизитором.
Не каждый человек может знать, какой страшный ад скрыт в его душе. «Выворотень» прорвал этот гнойник. Мутная волна накрыла Александра с головой и не хотела отпускать. Лишала его жизнестойкости. Он вынырнул из серой мути. Судорожно вздохнул. Оглянулся и увидел мир по-другому. С другой стороны. Тело было здорово, а вот душа… От «выворотня» душа засыпала. Чем чаще принимаешь боевой препарат, тем глубже сон, тем тяжелее проснуться. «Выворотень» потихоньку лишал инквизитора внутреннего стержня, заменяя его химической составляющей. Лишал жизнестойкости. Вместо нее бурлящая серая муть.
«Выворотень» стал футляром для человеческой души. Подавил разум и волю инквизитора. Пинчук, утративший волю, отошедший от нравственных заповедей, уже не мог совладать со своими эмоциями и агрессией.
«Выворотень» можно было сравнить с булыжником, который со всей дури швырнули в лужу. Вся грязь и душевный мусор поднимаются со дна. Из потаенных закоулков сознания выползут те чувства, с которыми настоящий человек сознательно борется всю жизнь. До самой гробовой доски идет невидимый поединок. Но, видимо, Пинчук в моменты просветления не испугался этой грязи.
Создав одну проблему, Александр невольно решил другую. Он избавил руководство Корпуса от тягостных размышлений, что дальше делать с упырями, не по своей воле заселившими подземную тюрьму штаб-квартиры инквизиторов. Так и так вопрос надо было решать.
При его непосредственном участии в подземелье развернулось кровавое побоище. Пинчук умудрился открыть решетчатую дверь своей камеры. На этом он не остановился и выпустил упырей из одиночек.
Выпущенные из камер упыри озверели, почувствовав возможность вырваться на волю. Ревущая, клыкастая толпа рванула по коридору к выходу из подземной тюрьмы. На волю!
Впереди всех шел на пулемет Пинчук.
Ни у Александра, ни у вампиров не было ни единого шанса вырваться из подземной тюрьмы. Восставший инквизитор пошел в самоубийственный прорыв, прекрасно зная об этом. Что его толкнуло на этот шаг? Об этом уже не узнать. Не спросить. Может, он в редкие моменты просветления чувствовал, что все больше погружается в темноту? Пинчук не захотел стать одним из тех, с кем всегда сражался. Инквизитор предпочел смерть от рук братьев по Корпусу, спровоцировав их на этот шаг. Облегчил им решение его участи, избавив других инквизиторов от мучительного выбора: что делать с ним дальше.