Как-то раз Старший брат Лазарь вскользь обронил: «То, что люди разучились думать, — это полбеды. Беда в том, что они разучились сострадать».
В голову неожиданно пришел давнишний разговор с наставником о знаках, которые тебе незаметно подает судьба. Надо лишь правильно сформулировать вопрос, и судьба обязательно ответит. Может, это ученые называют подсознанием? Вряд ли у судьбы особенное чувство юмора. Замечать знаки — это половина дела. Попробуй их правильно истолковать, приманить на свою линию жизни. Он инквизитор третьего ранга. Не факт, что получит еще один ранг в ближайшее время. Карьерная лестница в Корпусе инквизиторов намного заковыристее, чем у армейцев или гражданских чиновников. У тех все проще: «упал» на должность — коли дырочку на погоне или по выслуге лет. Используй талант, прояви служебное рвение, щелкая каблуками на лакированном паркете штаба. Не стесняйся, используй родственные связи, напомни однокашнику по юнкерскому училищу. Нет ничего зазорного в том, чтобы помочь приятелю юности сделать рывок по службе. Круговая порука и протекция не считаются чем-то зазорным в замкнутых социальных группах. Себе подобные предпочитают сбиваться в стаи. Чувство локтя не для чужих. В Корпусе инквизиторов можно было изменить свой статус в иерархии лишь конкретными делами. Инквизиторы поступают так, потому что не могут иначе.
От раздумий его отвлекли громкие крики-вопли. На проезжей части стоял слепой кликуша в рванье и орал на весь белый свет. Акиму показалось, что он обращается персонально к нему. Тот смотрел бельмами слепых глаз прямо на инквизитора и продолжал истерить: «Ленин победит жизнь в отдельно взятой стране. Он победит смерть, увильнув от мук, которые оставит соратникам. Он умеет ждать. Так давно выкопанная могила рано или поздно дождется хозяина».
Поплавков остановился. Знак этот персонально ему или в сумасшедшем доме сегодня день открытых дверей?
«Взойдет на небе звезда из костей. Закатится солнышко, чтобы ярче стал свет луны, светило темных и неприкаянных. Они встанут из земли, а живые согнутся и лягут ничком. Чужие мысли заведутся, как черви, в твоей голове, покажутся своими и родными. Убьют твой разум. Разорвут и растопчут твою память о близких и друзьях. Тогда живые встанут и пойдут плечом к плечу с тварями. Туда, откуда нет возврата и нет прощения. Останутся те, кто сильнее духом и смерти не боится». Кликуша потрясал воздетыми вверх руками, стоя под портретом Ульянова, закрепленным на фасаде дома. Ветер шевелил холст, блестящий свежей краской и висящий на растяжках с небольшим люфтом. Исполинский портрет колыхался. Создавалось впечатление, что Ильич лукаво улыбается себе в бороду.
Нищеброд без остановки, на одном дыхании, продолжал голосить: «Володенька любит нас… Так живое тело любит мертвый камень. Он велик. Он убил всех своих врагов и их близких до седьмого колена…» Договорить кликуше не дали. Двое крепких мужчин в одинаковых кургузых пиджаках ловко завернули ему назад руки и споро усадили в подкатившую пролетку. Из пролетки уже на ходу донесся приглушенный хрип-выкрик: «Он жив, пока ты хочешь видеть кого-то мертвым».
Помощник дежурного по штаб-квартире Корпуса влетел в столовую, не переведя духа, выпалил неофиту, убиравшему грязную посуду со столов:
— Сказали, Поплавков здесь? Его к начальнику школы немедленно! Старший брат Лазарь вызывает по тревоге!
— Как вызывает? — ошарашенно спросил первокурсник На его памяти это был первый случай, когда Старший брат вызывал к себе кого-то из инквизиторов по тревоге. Случилось что-то из ряда вон выходящее. Дневальный додумывал свои мысли буквально на бегу: приказы не обсуждаются, какими бы странными они ни казались. Аким сидел в дальнем конце столовой, уныло тыкая вилкой в однородное малоаппетитное месиво в тарелке. По внешнему виду — резина. По вкусу — недосоленная, холодная резина. Значит, сегодня за кашевара брат Коновалов…
Поплавков поправил складки кожаной куртки, топорщившейся под ремнем, и, постучавшись, открыл тяжелую дверь в кабинет начальника спецшколы:
— Вызывал, брат Лазарь!
— Проходи, Аким, — Старший брат сделал приглашающий жест. — Спасибо, что так быстро пришел. Отдельное спасибо за… трофей, — теперь он указывал на письменный стол, стоящий у стены. В центре столешницы лежал открытый футляр, формой и размерами напоминающий портсигар, обтянутый кожей. В центре было углубление, в нем лежал вытянутый костяной треугольник, который Поплавков вырвал из щуки вместе с плавником.