— Пропустите, — произнес чей-то голос. Подоспел тюремный санитар. Его сопровождал Риггре. Дознаватель выглядел так, словно его вынули из постели.
— Он симулирует, оставьте его! — высокомерно заявил Риггре.
— Заткнись! — прорычал Фишиг. — Посмотри на него! Это не симуляция!
— Он мастер обмана, — ответил Риггре. — Возможно, он слизал свинцовую краску с двери, чтобы лучше сыграть спектакль, но тем хуже для него. Это обман. Оставьте его.
— Он умирает, — настаивал Фишиг.
— Похоже, он серьезно болен, — озабоченно произнес охранник.
Неожиданно меня скрутили новые мучительные судороги. Надо мной склонился санитар, и я услышал писк медицинского ауспекса, который он вытащил из своей фармакопеи.
— Это не симуляция, — пробормотал санитар. — У него припадок. Невозможно специально настолько неестественно напрячь мускулатуру. Уровень кислорода в крови упал до тридцати процентов, а его сердце дефибриллирует. Он умрет менее чем через час.
— Сделайте ему укол. Приведите его в чувство! — завопил Риггре.
— Не могу, сэр. Не здесь. Здесь для этого нет средств. Ох! Император, вы только посмотрите! У него открылось кровотечение из глаз и носа.
— Сделай же что-нибудь! — закричал Риггре.
— Надо доставить его в больницу. Ближайшая в Каср Дерт. Нам надо срочно перевезти его туда, иначе он умрет!
— Это смешно! — сказал Риггре. — Вы должны сами что-то сделать...
— Не здесь.
— Организуйте вылет, Риггре, — твердо произнес Фишиг.
— Это пленник Инквизиции первого уровня! Мы не можем просто так вывезти его отсюда!
— Тогда позовите Осму...
— Он на ночь уехал на материк.
— Хотите оказаться первым, кто доложит Осме, что его драгоценный пленник подох на полу этой камеры? — Фишиг перешел на шепот.
— Н-нет...
— Тогда об этом ему скажу я. Объясню Осме, что его человек, Риггре, лишил его права завершить самое серьезное расследование в жизни просто потому, что не озаботился вызвать транспорт и позволил Эйзенхорну умереть от токсического шока в тюремном отсеке!
— Вызывайте транспорт! — закричал Риггре на охранников. — Сейчас же!
Они вынесли меня на носилках к посадочной площадке во вьюжную мглу. Спорящие перекрикивали вой резкого порывистого ветра. Санитар поставил мне капельницу и пытался подавить симптомы, введя несколько препаратов из своего скудного запаса.
На площадке замерцали посадочные огни, холодные и белые. В их свете кружащиеся снежинки казались черными точками.
Сотрясая камень своими дюзами и разбрасывая во все стороны снег, прибыл кадианский лихтер.
Меня внесли в освещенный зеленоватым светом салон. Холод и отвратительная погода остались за закрытым люком. Я почувствовал, как сильно накренилось судно, когда мы взлетели и развернулись к материку. Фишиг подтягивал ремни, удерживающие меня на койке. Я слышал, как, перекрикивая рев моторов, Риггре орет на пилота.
Фишиг незаметно извлек из своего плаща пузырек с какой-то жидкостью и вставил его в капельницу. Почти тут же я почувствовал себя лучше.
— Лежи спокойно, дыши медленно, — зашептал Фишиг. — И крепись. Скоро начнутся... ухабы.
— Контакт! Три километра, посадка будет тяжелой! — выпалил второй пилот.
— Это еще что за чушь? — требовательно спросил Риггре.
Раздалось тревожное попискивание приборов.
— Именем Золотого Трона! Они же целятся в нас! — воскликнул пилот.
— Внимание, челнок, — затрещал по открытому вокс-каналу голос. — Приземляйтесь на острове к западу отсюда. Пять два на три шесть. Немедленно, или мне придется вас сбить!
Постепенно ко мне стало возвращаться зрение. Я оглядел залитую зеленым светом кабину и увидел, как Риггре вытаскивает лазерный пистолет.
— Это что, измена? — спросил он, глядя на Фишига.
— Мне кажется, вам лучше поступить так, как приказано, и немедленно приземлиться, — спокойно ответил Годвин.
Риггре попытался выстрелить, но резкий свет вспыхнул секундой раньше. Фишиг сжег дознавателя потоком огня из цифроорудия, встроенного в кольцо джокаэро, надетое на его указательный палец. Как я понял, это было одно из украшений Максиллы.
Фишиг выстрелил еще раз, превратив в пар вокс-систему.
— Садись! — приказал он пилоту, наводя на него кольцо.
Челнок совершил аварийную посадку, выпав из бурана над скалистым берегом необитаемого островка.
— Руки на головы! — приказал Фишиг экипажу, вытаскивая меня через люк. Вокруг бушевала снежная буря.
Я с трудом мог идти, и Годвину приходилось помогать мне.
— Вы отравили меня, — прохрипел я.
— Все должно было выглядеть убедительно. Эмос рассчитал дозу состава, который реактивировал бинарный яд в твоем теле. Отрава Пая.
— Ублюдки!
— Ха! Если человек способен ругаться, значит, жить будет. Пойдем!
Он практически тащил меня по гальке сквозь вихрь океанической бури, жалящей наши лица острой ледяной пылью. Вверху мелькнули огни, и мой боевой катер совершил идеальную бетанкоровскую посадку на мерзлую гальку.
Поднявшись по трапу, Фишиг передал меня в руки Биквин и Иншабеля.
— Боже правый, и вы тоже в этом участвовали? — захрипел я.
— Конечно! — бросила Елизавета. — Натан! Быстро сделай укол антидота!
Я умирал второй раз менее чем за два года. Вначале от бинарного яда из рук прихвостня Садии Колдуньи на Лете, а потом в челноке, падающем сквозь зимнюю бурю на промерзшей Кадии.
Боевой катер взмыл в воздух, пронесся над береговой линией и вернулся к челноку.