Более-менее четкие воспоминания Калема ограничивались несколькими микроспанами после вспышки гнева Сильвии в холле, когда туда вбежала Риллесса, что-то бессвязно бормоча об «Этом». Калем помнил свой спор с Сильвией о том, идти им следом за Риллессой или нет, но исход спора терялся в тумане. Он смутно припоминал, что Харроу и Арес внезапно приняли участие в дискуссии и что вроде бы они решили предоставить Риллессе самой разбираться со своими проблемами. На будущее Калем зарекся употреблять крепкие «чужие» напитки, которые хранил его отец.
Калем не особенно сожалел о длительном отсутствии жены. У него уже не было сил терпеть ее выдумки. Однако ему хотелось вспомнить, было ли принято на этот счет какое-то конкретное решение. Несмотря на двусмысленные заявления Ареса, у Калема создалось неприятное впечатление, что Харроу вновь узурпировал его законные права.
Схватив световую ручку отца, Калем швырнул ее в разрисованную стену. От удара механизм пришел в действие, и тонкий бледный луч устремился на покрытый мхом пол. Тщательно прицелившись, Калем бросил вслед ручке тяжелую подставку и улыбнулся, когда серебряное овальное изделие разбило ручку и погасило луч.
— Ты потерял свое наследство, но не свою меткость, сынок, — пробормотал он. — Эти инквизиторы не слишком умны, если думают, что Харроу прикончил своего партнера, собираясь стать его зятем.
Калем вскочил на ноги, услышав вежливый стук в приоткрытую дверь. Джейс Слейд устремил взгляд на разбитую ручку и подставку.
— Вам следует научиться контролировать вспышки гнева, Калем, особенно когда в доме находятся два адепта Сессерды. Почему вам кажется, что я подозреваю Харроу в убийстве Бирка?
— Это официальное расследование? — осведомился Калем, раздраженный тем, что инквизитор-соли подслушал его тихое замечание. Калонги славились остротой своих чувств, но соли никак не должен был услышать шепот в соседней комнате.
— Смерть вашего отца не была установлена официально, — ответил Джейс.
— Тогда я не обязан с вами разговаривать.
— Поэтому вы не стали ждать в столовой, как я просил?
— Я не должен вам подчиняться. Можете приказывать сколько угодно, но не ждите, что я вытянусь по стойке смирно перед вами и вашим дружком-калонги — тем более в собственном доме.
— Вы член Консорциума, Калем Ходж, и поклялись повиноваться закону Консорциума и его представителям.
— Я и повинуюсь, — огрызнулся Калем. — Я только поднялся наверх. Вам ничего не стоило меня найти. — Так как Джейс молчал, Калем, помявшись, добавил: — А где калонги?
— Оми-лаи идет своим путем, — уклончиво сообщил Джейс. — Когда вы в последний раз видели вашего отца?
— Я не видел его со дня вашего прибытия, — фыркнул Калем. — По-моему, это вам следует ответить на кое-какие вопросы. Почему вы явились сюда? Я вас не приглашал. Что вы сказали отцу, из-за чего он так поспешно уехал? Что вы и ваши друзья-калонги вытворяете с этой планетой? Вы едва не вернули работников-стромви к их древним варварским обычаям. Полагаю, вы в самом деле инквизитор, так как этот калонги считается с вашим мнением, но если вы не объяснитесь, я подам на вас официальную жалобу представителю Консорциума на Деетари.
— Пребывание в кабинете вашего отца, кажется, придало вам храбрости, — спокойно сказал Джейс, — но не способность логически мыслить. — Наклонившись, он подобрал осколки серебряного письменного прибора и рассеянно спрятал их в карман пиджака. — Разумеется, вы должны сообщить представителю Консорциума, если сомневаетесь, что я всего лишь скромный слуга правосудия. Что произошло с передатчиком, который находился здесь раньше?
— Думаю, он вышел из строя, — буркнул Калем, — и отец отправил его Джефферу для ремонта.
— У вас есть другой передатчик?
Калем раздраженно пожал плечами:
— Очевидно, на корабле Харроу.
— Можем мы им воспользоваться?
— Я сам им воспользуюсь, когда буду готов.
— Терпеть не могу, когда сомневаются в моих достойных намерениях. Пятна на фамильном щите действуют на нервы.
Калем застыл как вкопанный. Стиль речи и поведения собеседника были ему явно знакомы. Конечно, во внешности произошли большие изменения: лицо стало худым и смуглым, переливающиеся глаза привлекали к себе львиную долю внимания, искажая другие, более характерные для соли черты. Калем сам не понимал, что привело его к внезапному убеждению, будто он знал этого человека раньше.
— Сквайр! — прошипел он.
Джейс печально улыбнулся, не выказывая ни удивления, ни огорчения.