Роаке кивнул стриженой головой:
— Я пошлю за мисс Мирель и мисс Нгенгой.
Скрывая облегчение, Джейс слегка натянул цепь:
— Буду ждать с нетерпением.
Роаке мрачно усмехнулся:
— Могу себе представить.
Бирк ударил женщину-деетари, намеренно целясь в чувствительную переднюю долю уха. Талия в другом конце комнаты вздрогнула от жалости к сестре, но Гиса не проявила никаких признаков боли.
— Это было отвратительно, — сурово повторила она, — и я это уничтожила.
— Я купил и выдрессировал этого хамелеона с важной целью, которую погубило твое глупое суеверие. Думаешь, я запер дверь своего кабинета, приглашая туда тебя? У меня есть враги, Гиса, а благодаря твоему вмешательству они все еще преследуют меня.
— Образ мертвого человека становится им самим. Смерть вашего хамелеона станет и вашей смертью. Вы не понимаете, что наделали, Бирк Ходж. Вы привели к нам смерть, и она не успокоится, пока не оправдает свое путешествие.
Бирк обуздал гнев, понимая, что прошлое не исправишь. Признание Гисы, вынужденное неосторожным замечанием Талии о переносе мертвого бори к зарослям пангуулунга, ничего не изменило. Попытка Бирка обмануть реа, убедив их в своей смерти, потерпела неудачу, и они, очевидно, уже откопали крее'ва. Воины-реа беспрепятственно бродили по ферме Ходжа.
Вид гордых воинов пробудил в Бирке более горькие сожаления, чем все недавние потери. Последние из реа командовали стромви с куда большей уверенностью, чем Калем, и стромви беспрекословно повиновались. Реа были достойными — этому определению в течение всей жизни Бирка больше не соответствовал никто.
Бирка переполнял стыд при виде слабости и ничтожества его детей, во всем подчинявшихся реа. Он был готов собственноручно разделаться с Калемом и Сильвией за их жалкую трусость, но не хотел привлекать к себе внимание. У него остался только один бори для маскировки, а реа могли вернуться, чтобы завершить отмщение. Бирк хорошо понимал их упорство.
— Сколько реа покинули Стромви? — спросил он.
— Все, — угрюмо ответила Гиса. — Два из трех военных кораблей Реа видели удаляющимися к их судну-дому, и, судя по звукам на рассвете, третий последовал за ними. Теперь мистер Харроу храбро всеми командует, пользуясь отсутствием мистера Ареса.
— Харроу наслаждается, помыкая теми, кто слабее его, — проворчал Бирк. — Он упоминал о Реа после того, как они ушли отсюда?
— Он говорил о следующем урожае релавида и о цене, которую Реа за него заплатят.
— А обо мне?
— Только когда ваша дочь спросила о вашем возвращении. Он повторил историю о деловой поездке на Деетари. Ваш сын обвинил его в заговоре с Реа с целью присвоить ферму Ходжа, а мистер Харроу ответил, что действовал согласно вашим указаниям.
— Полагаю, мой бесхарактерный сынок безоговорочно проглотил это объяснение, — буркнул Бирк.
Гиса грациозно кивнула. Ушиб на ухе сделал ее смуглую кожу фиолетовой, как самая темная смола Стромви.
— Мистер Калем слишком много пьет, — сказала она. — Этим утром к нему вернулась мисс Риллесса. Она живет в пустоте, ибо у нее отобрали душу, как и предсказывала моя сестра.
Бирк пробормотал проклятие по адресу суеверий деетари, но судьба Риллессы его не заботила. Эту потерю в своей битве с Реа он не собирался оплакивать.
— Ты уверена, что Реа захватили обоих инквизиторов?
— Так утверждает мистер Харроу, хотя он именует плен «визитом». Мне не известно ничего, что опровергало бы его заявление. В последний раз я видела инквизиторов, входящих в сад с голубыми розами, где воины-реа напали на них. Я не дождалась результата, но признаков борьбы не было. Возможно, их убили на месте.
Талия негромко свистнула и пробормотала:
— Смерть служителей закона приносит зло тому месту, где они погибли. Мы пострадаем за это злое дело.
— Ты пострадаешь куда сильнее, — огрызнулся Бирк, — если предашь меня, кому поклялась служить. Не пытайся противиться мне. — Он сердито посмотрел на Гису. — Ты уже заслужила мое проклятие за уничтожение хамелеона, но я дам тебе возможность искупить вину. Действие даар'ва уже должно закончиться. Я хочу, чтобы ты связалась со своими сестрами на Деетари и узнала, покинуло ли судно-дом Реа планетную систему.
— Тогда вы уйдете, как обещали нам, и снимете ваши проклятия с моего народа? — спросила Гиса.
— Я честно исполняю обещания, когда мне хорошо служат. Я сниму все проклятия, уйду и не вернусь. Но ты не должна подвести меня снова. Я не прощу нового предательства ни тебе, ни твоим соплеменникам.